а. Сколько заповедей в Торе?

В еврейской традиции принято с талмудических времён считать, что заповедей в Торе шестьсот тринадцать: учил рабби Шемлай: 613 заповедей дано Моше - 365 запретов по числу дней в солнечном году, а 248 деятельных заповедей - ровно столько органов в теле человека, и Он сотворил их в качестве свидетельства.[1]

Но практически все попытки перечислить эти заповеди так, чтобы получилось ровно 613, отличаются друг от друга в определении границ между заповедями! Комментаторы дробили заповеди на мелкие кусочки, и каждый делал это по-своему[2]. А великий р. Авраам Ибн-Эзра[3] - как и многие другие мудрецы[4] - считал, что число 613 - условность, не имеющая никакого значения, кроме символического: Я видел разных мудрецов, сосчитавших 613 заповедей разными способами... а если исследовать беспристрастно, то число заповедей безгранично! Ведь сказал псалмопевец: всему, что можно измерить, я нашёл предел - [a] Твоя заповедь чрезвычайно широка[5]. А если перечислить только основные и общие заповеди, которые даны на все времена - не наберётся и десятой части от числа 613![6]

В самом деле, слова псалма "Твоя заповедь чрезвычайно широка" можно понять и так: вся Тора - одна сплошная заповедь, единая и неделимая. Всякое дробление её на 613 частей может, не дай Единый, отвлечь нас от главного: от общего и единого духа Учения Творца, который должен указывать нам путь по жизни.

Есть в этом пути главное, а есть - вспомогательное; не в том смысле, что "вспомогательные" заповеди не надо выполнять; а в том, что они основываются на главных. Сколь бы ни было важно есть только кошерную пищу, отчислять десятину и оставлять беднякам часть урожая на полях, эти повеления не могут стать основой договора Бога с людьми: они - частность.

А что - главное? Наверное, никто не знает этого лучше, чем сам Моше. По счастью, он записал в Торе своё мнение по этому вопросу. И сообщил Он вам Свой договор, то, что Он повелел вам делать - Десять Речений[7].

Итак, Синайский договор между Богом и человечеством, между Богом и еврейским народом, состоит из Десяти Речений - тех, которые по-русски более принято называть "Десятью Заповедями". Эти заповеди даны в Торе дважды: впервые - в главе "Йитро" (Шмот 20). В главе "Ваэтханан" (Дварим 5) Моше продолжает подводить итоги Учению, и, среди прочего, приводит вторично и Десять Заповедей (с легкими изменениями и комментариями). Займемся ими и мы, используя эти два источника.

б. Первая Скрижаль

Десять заповедей разбиты на две пятёрки. Древняя традиция говорит нам, что на первой скрижали было записано пять заповедей, а на второй - ещё пять; порядок заповедей неслучаен - каждой заповеди Первой Скрижали соответствует заповедь Второй: первой заповеди соответствует шестая, второй - седьмая, и так далее. Первая Скрижаль содержит законы отношений человека с Богом, а Вторая - законы отношений человека с людьми. Можно также сказать, что Первая Скрижаль - законы настройки человеческой души, а Вторая Скрижаль - то, что от этой души требуется в материальном мире. В качестве "третьей скрижали" к этим законам примыкают пять заповедей о земле, данных в главе "Беhар"[8], но в основание договора они не входят.

ПЕРВАЯ ЗАПОВЕДЬ.

Я - Единый, Бог твой, выведший тебя из страны Египет, из дома рабства. Пусть не будет у тебя иного бога, кроме Меня!

Не сказано - "Я, Единый, сотворивший всё сущее"; "Я, Единый, источник бытия". Бог определяет Себя через локальное действие, которое только что произошло с Его партнерами по договору. Творец как бы ставит себя по Своей воле на один уровень с "богами народов" - олицетворениями стихий или сил природы: у такого-то народа такой-то бог, у другого - другой, а у вас - Я. Почему?

Человеку трудно разделять высокие инстанции. Какие дела, например, разбирает окружной судья, а какие - мировой? Если закон, устанавливающий авторитет судьи, будет начинаться с объяснения этой разницы, кто дочитает его до конца, кто будет слушаться судей вообще?

Сейчас, тридцать пять столетий спустя, мы все кажемся себе большими специалистами в области метафизики, и с умным видом можем сказать, что Зевс, мол - бог-с-маленькой-буквы, а Всевышний - с большой. И что мы верим, что Всевышний, может быть, и есть, а вот Зевса в природе не бывает. Да? А не обманываем ли мы себя? Допустим на минуту, что Зевс существует. Или, может быть, не совсем Зевс, но невероятно могучее существо, умеющее создавать и разрушать солнечные системы, владеющее генной инженерией на уровне чудотворства, живущее так долго, что за время его жизни меняются очертания галактик. Все ли из нас смогут понять с ходу разницу между таким "божественным" существом - и Самим Творцом?

Вряд ли. Я очень часто слышал от своих знакомых (интеллигентных, образованных) сентенции такого рода: "я верю в Бога. Бог - это высший разум внеземной цивилизации". Или даже яснее: "я верю, что нас создали пришельцы. Они - Бог".

Впрочем, какие там пришельцы! Многим крайне трудно отделить слова Бога от постановлений традиции, или от слов своего духовного наставника. И такие ошибки чаще всего встречаются у людей верующих.

Короче, мы до сих пор, за три с половиной тысяч лет монотеизма, не смогли почувствовать разницу между Единым - Сверх-Источником Всего, неделимым Сущим, Которому полностью подвластны все явления макро- и микро-уровня любой возможной вселенной, и просто чем-то очень сильным и авторитетным. Если бы не вера в Бога, а полное метафизическое осознание было условием принятия заповедей, мы бы до сих пор не поставили бы нашу подпись под Синайским договором.

Итак, Единый по собственной воле сравнивает себя с силами, сотворенными Им же (а то и просто придуманными суеверными людьми), и аргументирует Первую заповедь, заповедь "веруйте в Меня, служите Мне", доступным и простым соображением: "Я вывел вас из египетского рабства (читай: Я создал вас как общность), поэтому служите Мне". Соображение "экономического" плана.

Заметим еще, что эту заповедь, как и большинство остальных, Единый не дает "просто так": Он ее аргументирует. Это - признак уважения Творца к Его созданиям. Они - Его образ и подобие. Он не приказывает им "повинуйтесь, и всё тут", а объясняет, почему.

Слово элоhим, которое используется в этой заповеди, означает не только "бог, божество", но и "суд, судья"[9]. Окончание заповеди можно перевести и как "Пусть не будет у тебя иного судьи, кроме Меня". Никто не определяет законы моего существования, кроме Единого.[10]

ВТОРАЯ ЗАПОВЕДЬ.

Не делай себе идола - любое изображение того, что в небе сверху, и что на земле снизу, и что в воде под землей: не поклоняйся им и не служи им, ибо Я, Единый, Бог твой, Бог ревностный, вспоминающий о грехе отцов сыновьям, внукам и правнукам - Меня ненавидящим; и делающий благо тысячам (поколений) - любящим Меня и хранящим Мои заповеди..

Итак, "не сотвори себе кумира из дела рук своих". В чем разница между этой заповедью и предыдущей? Дело в том, что Первая заповедь установила единство Всевышнего в качестве БОГА - формального объекта преклонения и службы. При этом люди часто страдают желанием поклоняться объектам, даже не обожествляя их. Поясню на собственном примере.

Я - верующий еврей. Фактически всю свою жизнь я знал, что Единый - Творец всего, что я служу Ему и молюсь Ему. Мне никогда не пришло бы в голову молиться кому-нибудь еще, осознавая, что это - молитва. Но когда мою машину останавливал сотрудник автоинспекции со словами "вы нарушили правила, ваши документы" - Господи Единый, что со мной происходило! Как я распинался и унижался перед этим посланником Закона, как я умолял его отпустить меня, как я молил, чтобы он поверил мне, что я больше не буду... Умолял и молил. Не зря по-русски эти глаголы - однокоренные со словом "молитва".

В эти несчастные и унизительные моменты я не нарушал Первую заповедь, но нарушал Вторую. Я сотворил себе кумира собственными руками.

Если бы я в этот момент подумал, что ничего в мире не происходит без причины, что любое общение с миром (и с автоинспектором в том числе) - это общение с Единым[11] - я воспринял бы автоинспектора адекватно, как человека на службе законной власти, как отца семейства, который выполняет свою работу; наконец, как посланника ("ангела"), которого Творец командировал ко мне лично, чтобы обратить мое внимание на какие-то мои проблемы - далеко не обязательно в области дорожного движения. Моим же собственным поведением, собственными руками я превратил его в силу, способную карать и миловать по своей прихоти; и поклонился ей.

...А теперь вопрос: запрещает ли Вторая заповедь заниматься изобразительным искусством? Ответ: категорически НЕТ. Вспомним, что изображения "того, что в небе и того, что на земле" имелись в Мишкане - переносном Храме Единого, сооруженном под наблюдением самого Моше. Более того, сравнивая с остальными заповедями, мы можем понять, что в каждой заповеди содержится ТОЛЬКО ОДНО указание. Во Второй заповеди это указание - "не преклоняйся и не служи". Первая фраза - вводная: не твори себе изображения, чтобы служить им. Обожествляя человека в форме и фуражке, я не лепил его скульптуру и не делал с него эскизы: я творил в своем сознании его облик и поклонялся ему. Именно это, а не искусство само по себе, запрещено Торой.

ТРЕТЬЯ ЗАПОВЕДЬ.

Пожалуй, самая труднопереводимая. Попробую перевести дословно, исходя из значения корня нун-син-алеф "нести ношу, нагружать".

Не нагружай Имя Единого, Бога твоего, понапрасну; ибо не очистит Единый того, кто нагрузит Его имя понапрасну.

Многие поколения комментаторов согласны, что "нагружать Имя Единого" означает "клясться Единым": как бы взваливать тяжесть ответственности за истинность своих слов на Имя Единого. Здесь стоит прибавить, мне кажется, что всякое взваливание ответственности на Единого - не только за истинность своих слов, но и за свои решения, за свою судьбу, за свои поступки - является "нагрузкой на Имя Единого". Даже фраза "я сделал всё, что от меня зависит, жизнь моя отныне в руках Бога" - тоже "загрузка Имени" - но не обязательно понапрасну!

Вопрос в том, что такое "понапрасну" (в оригинале "ла-шав'")? Это означает "не имея на то права".

Я пытаюсь добиться незаслуженных мной привилегий на основании того, что действую Именем Единого? Я нарушаю Третью заповедь. Я пытаюсь получить то, чего не заслужил, поскольку мои цели в основном благие, а, значит, соответствуют воле Единого? Я опять нарушаю Третью заповедь. Помните бессмертный роман Стругацких "Трудно быть богом"? Там фраза "- Во имя Господа. - Именем его" являлась оправданием, сказавшему её было можно всё, даже то, чего нельзя.

Всем нам даны различные способности от Единого, и бывает, что мы по своей природе можем совершить невозможное. От Единого - умение убеждать людей. От Единого - удивительная удача в деловой сфере. От Единого - умение исцелять больных, воскрешать мёртвых, извлекать воду из скалы. Но, даже если я знаю за собой (допустим) умение выигрывать в любой лотерее, злоупотреблять этим даром - нагружать Имя Единого. (Новейший литературный герой Эраст Фандорин, как помнят его почитатели, никогда не обогащался за счет своего сказочного везения).

"Именем Единого, я хочу высшую оценку на экзамене" (не "хочу выучить материал", не "хочу верно выразить свои мысли экзаменатору", а именно "оценку"). "Господи, сделай, чтобы меня все любили" (не "помоги мне вести себя так, чтобы меня любили", не "сделай, чтобы меня оценили адекватно и по достоинству", а "любили"). Нарушая Третью заповедь, я отказываюсь от ответственности за свои поступки и перекладываю их на Того, Кто ближе всего: на Бога.

В Талмуде эту тему обсуждают подробно в трактате "Швуот". Традиция выделяет четыре вида "напрасных клятв"; перечислим их согласно комментарию РаШаРа[12]:

клятва, направленная на (самовольное) изменение природы вещей ("Именем Единого, этот камень да превратится в золото!" - пример, приведенный у РАШИ);
клятва, утверждающая то, что и так верно (анекдотическое "мамой клянусь, треугольник!");
клятва сделать то, что не могу физически сделать ("пятилетку в три дня!");
клятва нарушить заповедь Единого ("...и пойду крушить и убивать!").
То же самое верно и для "нагрузок" не-клятвенного толка.

А от чего "не очистит" Единый преступившего? От ответственности. От той самой ответственности, от которой тот убегал. И не так, так эдак, но будем мы отвечать за последствия наших слов и дел: перед собой, перед миром и перед Самим Творцом.

ЧЕТВЁРТАЯ ЗАПОВЕДЬ.

Помни день Шаббат, освящая его. Шесть дней будешь работать, совершая всякий свой труд. А седьмой день - Шаббат для Единого, Бога твоего: не делай никакого труда ты сам, и сын твой, и дочь твоя; слуга твой и служанка твоя, и скотина твоя, и чужеземец, который находится у врат твоих. Ибо шесть дней делал Единый небо, землю, море и всё, что в них; и отдохнул на седьмой день - потому и благословил Единый день Шаббат и освятил его

Так - в главе "Йитро". А в своём предсмертном курсе лекций - книге Дварим - Моше описывает эту заповедь иначе:

Храни день Шаббат, освящая его, как повелел тебе Единый, Бог твой. Шесть дней будешь работать, совершая всякий свой труд. А седьмой день - Шаббат для Единого, Бога твоего: не делай никакого труда ты сам, и сын твой, и дочь твоя; слуга твой и служанка твоя, и вол твой, и осёл твой, и всякая скотина твоя, и чужеземец, который находится у врат твоих - чтобы отдохнул слуга твой, и служанка твоя, как и ты. И помни, что рабом был ты на земле Египетской и вывел Единый, Бог твой, тебя оттуда рукой мощной и мышцей простёртой - потому повелел тебе Единый, Бог твой, делать день Шаббат (курсив выделяет места, отличающиеся от формулировки в главе "Йитро").

Так что же прозвучало с горы Синай, а что - комментарии самого Моше?
В Торе нет лишних слов. Фраза "Храни... как повелел тебе Единый, Бог твой" в главе "Ваэтханан" означает: сейчас я, Моше, ссылаюсь на известное тебе ранее повеление Единого, дополняя его своими комментариями.

Итак, Голос с Горы возвестил "Помни", а Моше поясняет: "Храни". 40 лет спустя Моше напоминает, что "просто помнить" невозможно: память должна подкрепляться конкретным поведением, "хранением". Это имели в виду и комментаторы, которые говорили: "«Помни» и «Храни» были сказаны одновременно": хранить не менее важно, не менее божественно, чем помнить.

Но помнить - о чём? Хранить - что?

Во-первых, Голос напоминает нам, что мы живём в Седьмом Дне творения[13]: после шести этапов, когда Единый активно менял строение мироздания, в этот День Он "отдыхает": мы живём в мире с более или менее постоянными законами. Повторяя виток за витком семидневный цикл, наше исчисление времени напоминает нам о том, Кто сотворил и продолжает творить Вселенную и всё, что в ней происходит. Законы Седьмого дня - физические законы, известные нам, такие, как закон сохранения энергии - не помеха Единому, а орудие Его. Если Ему угодно, Он сможет обеспечить нас, не нарушая Своих же законов.

И тут включается следующий уровень ощущения шаббата. Уподобляясь Творцу, я отдыхаю в этот день и не забочусь о своём каждодневном промысле, а вместо этого работаю перед Ним. А Он, как бы "отдыхающий" от Творения весь Седьмой день, обеспечивает меня уверенностью, что в этот седьмой по счёту день моё пропитание не пострадает.

Что такое нарушение шаббата? Не работа (аводá), а труд (мелахá). В главе "Бешаллах" приводится наглядный пример - манна небесная, которую собирать можно было только в будние дни. Если я в шаббат решаю, какие акции мне надо продать или купить - я нарушаю шаббат. Если я в шаббат договариваюсь с партнёром о деловой встрече - я нарушаю шаббат. Если я в шаббат даже думаю, как много работы я себе оставил на следующую неделю - я нарушаю шаббат.

В шаббат я пытаюсь достичь состояния полной уверенности в том, что Единый - со мной, что Он не оставит меня и моих родных. Общение с родными - это тоже общение с Единым, и в шаббат рекомендуется проводить время с семьёй. Шаббат - это высочайший праздник, и дом, семья - в центре его. Мысли типа "ой, а не нарушаю ли я шаббат тем, что сейчас выношу мусор" как раз являются бОльшим нарушением шаббата, чем сам вынос мусора. Если ты чувствуешь, что твой дом наполнится святостью оттого, что ты вынесешь мусор - вынеси и не мучайся!

При этом всё, что делается в шаббат, должно делаться с ощущением святости. Да, можно и спать - во Имя Единого: ведь во сне ты обновляешь свои силы, и твоё тело - а оно тоже священно - получает новую возможность служить Единому!

Всё - во Имя Творца. Ничего - ради повседневного заработка (на это есть шесть дней недели). И как можно больше радости.

Очень важно: не только мне самому предписано отдыхать в шаббат - я ещё и не должен никому создавать повод для работы. Всем, кто окружает меня, я создаю в шаббат атмосферу возвышенного отдыха. Ни слугу своего, ни нееврея, не соблюдающего шаббат, я не могу заставить (и даже попросить!) сделать что-то ради моей корысти и выгоды в этот день. А ради моей радости я всё сделаю сам.
Необычность этой заповеди такова, что Моше в очередной раз напоминает нам: "помни, что рабом был ты на земле Египетской и вывел Единый, Бог твой, тебя оттуда". Ты знаешь участь раба, и ты не сделаешь своему слуге (в иврите - одно и то же слово "эвед") то, что египтяне делали тебе.

За многие поколения после разрушения Второго Храма были составлены детальные списки дел, которые нельзя делать в шаббат - на основании описания работы над "мишканом", переносным Храмом: эту работу признали эталоном "труда"[14]. Но порой тщательное соблюдение этих ограничений превращает шаббат из дня Славы Единого в день самоистязания - или, ещё хуже, день гордыни: "вот как я мощно соблюдаю, совсем ничего не делаю!" - и тогда это уже не соблюдение шаббата, а нарушение шаббата. Точно так же явным нарушением шаббата является обычай, прижившийся ни с того ни с сего во многих общинах диаспоры: нанимать нееврея (шабес-гой) для выполнения работ в шаббат. Это прямо противоречит сказанному в заповеди.

Одним словом, шаббат - это день, когда человек полностью покидает своё рабочее место и пребывает в Храме. Этим самым человек свидетельствует о своей верности Единому и доверии к Нему (во Второй Скрижали соответствующая заповедь - "не лжесвидетельствуй"). Когда наступит Восьмой День творения, новое время великого приближения человечества к Богу, шаббат останется в первую очередь великим знаком верности и доверия к Творцу.

Важнейшая вещь, которую необходимо понимать: когда это нужно для сохранения человеческой жизни, шаббат "нарушать" можно и нужно: работа ради спасения жизни и есть высокое служение Единому. Врачи и солдаты несут вахту и в шаббат. И они знают: это - их служба в Храме.

ПЯТАЯ ЗАПОВЕДЬ

Уважай отца своего и мать свою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Единый, Бог твой, даёт тебе.

Что эта заповедь делает в "первой скрижали", среди законов, определяющих отношения человека с Богом? Разве родители - не часть человеческого общества?

В том-то и дело, что нет. Наши знакомые, друзья, даже (в некотором смысле) наши дети - часть человеческого общества, к которому мы, как полностью сложившиеся личности, должны относиться по законам Второй скрижали. Родители же - пусть мы уже десять раз взрослые - являются соавторами Единого в процессе созидания нас самих.

Наши отношения с ними обозначают не только конкретную связь с двумя людьми. Это - наше отношение к самому понятию преемственности, наследственности, семьи. А это понятие - священно, оно - от Единого.

Эта заповедь крайне важна, поскольку она устанавливает впервые понятие должности. В отношениях "отец-мать-ребёнок" у каждого человека своя должность, своя задача. Нельзя подменять собой родителей ещё и потому, что такая подмена нарушит структуру семьи. Как мы увидим, во Второй Скрижали этой заповеди соответствует закон "не возжелай чужого".

Да, многие люди не находят общего языка со своими родителями. Многие люди сильно отличаются от них по складу характера. Нередко родители из лучших соображений наносят детям душевные раны, которые продолжают тревожить их и в зрелости.

Но что же нам говорит заповедь? Не "обожествляй родителей". Не "повинуйся родителям". Она говорит "уважай родителей". Чувствуй, что ты не случайно явился на свет именно у них. Ощущай именно в них нить, связывающую тебя с незримым миром. Наши мудрецы говорят, что перед рождением каждого человека решается, у каких родителей он окажется - и душа (сущность) человека сама активно участвует в принятии этого решения.

Для ребёнка эта заповедь означает - не сопротивляйся процессу воспитания. Для взрослого - не спеши сбрасывать родителей со счетов, не спеши говорить "ну, они люди другого поколения, они многого не понимали". Да, они люди другого поколения. Пойми их. Понимая своих родителей, ты поймёшь самого себя. А понимать их можно только с позиции изначального уважения.

А что же эта заповедь означает для нас как родителей?

Мудрые говорят, что помочь другому выполнить заповедь не менее важно, чем выполнить её самому. Воспитывая своих детей достойно, не раня их, будучи чуткими к голосу их души, мы облегчаем им тяжёлую задачу: уважать нас.

в. Вторая Скрижаль

Наша традиция изображает Скрижали как неделимое целое: не две отдельных таблицы, а один каменный монолит из двух частей. Одна Скрижаль неотделима от другой. Человеку нельзя настраивать свою душу по всем правилам для внутренней чистоты, и при этом не исповедовать те же принципы при общении с другими людьми. Законы Второй Скрижали коротки и немногословны - "не убивай, не изменяй, не кради"; но они опираются на законы Первой Скрижали, и поэтому сами они намного объёмнее, чем кажется на первый взгляд.

ШЕСТАЯ ЗАПОВЕДЬ

Не убивай.

Не сказано "не убивай людей". Сказано - "не убивай". Потому что заповедь эта универсальна. Ничто не должно быть уничтожено без приговора суда. Ни человек, ни животное, ни мысль, ни работа.

Предположим, что человек, который мне доверяет, начинает мероприятие и спрашивает моего совета. Мой внутренний суд говорит, что дело обещает быть успешным. Но из простой зависти я говорю: не надо, у тебя ничего не получится. В таком случае я убил его дело, и в Небесном суде это будет зачтено мне, как нарушение Шестой заповеди. (Если я к тому же сам втихаря начну реализовывать его идею, я буду вдобавок виновен в нарушении заповеди "не кради").

Если я - учитель, то моя обязанность - донести знание до учеников. Эта ответственность велика, поскольку, доверяясь мне, ученики вверяют мне свою судьбу. Если я пренебрёг своими обязанностями, не вложил достаточно силы в свои уроки, наконец, просто плохо сформулировал, если в результате моих действий информация не дошла до учеников - я убил знание; и Небесный суд зачтёт это как нарушение заповеди "не убивай".

Если я сам - судья, и в любом (самом пустяковом) приговоре решаю наперекор своей совести, я убиваю справедливость.

Но если я - солдат, и убил врага в бою; если за мной (или за другим человеком!) гонится бандит с ножом (или хищник), и я стреляю в него - я невиновен в убийстве. Закон Торы велит: не стой без дела, равнодушный к опасности для ближнего своего[15] - и, конечно, нельзя быть равнодушным к опасности для собственной жизни. Всё это - не убийство, а исполнение приговора Небесного суда, который разрешил нам защищаться и защищать своих близких. Если убивают корову для употребления в пищу - это тоже не убийство: эта корова (как и все разрешённые животные) была отдана нам Творцом, чтобы насытить нас. А вот убить корову просто так, для развлечения - убийство не меньше, чем убийство человека.

Эта заповедь соответствует Первой заповеди: "Пусть не будет у тебя иного бога (судьи), кроме Меня". Я не должен брать закон в свои руки: для этого есть суд Единого, или суд людей (который существует, исполняя волю Единого[16]), или суд моей совести, которая - не часть меня, а голос Бога во мне.

СЕДЬМАЯ ЗАПОВЕДЬ

Не изменяй.

Обычно переводится "не прелюбодействуй", но это - только одно из приложений заповеди. Конечно, в первую очередь запрещена супружеская измена, она же собственно прелюбодеяние. Но любое нарушение границ равносильно прелюбодеянию. Эта заповедь соответствует Второй - "не поклоняйся никому, кроме Единого", и обе говорят о поставленных границах: граница для энергии, направленной вертикально, ставится Второй заповедью, а для энергии, направленной горизонтально - Седьмой.

Это может быть граница биологическая: инцест подпадает под этот запрет, хотя собственно супружеской измены там может не быть. Это может быть граница полномочий: так, судья, который судит вопреки закону, который он должен представлять, нарушает Седьмую заповедь (как мы видим, она говорит не только об интимных отношениях). Как быть судье, который оказывается в тисках, и должен нарушить либо Шестую заповедь (судить против своей совести), либо Седьмую (судить против закона страны)? Тяжело приходится такому судье; и выбор стоит перед ним - либо сложить с себя полномочия, либо попытаться вступить в борьбу с неправедным режимом, становясь - как некоторые судьи библейской эпохи - пророком-обвинителем...

Учитель, который обучает своих учеников правилам, а сам их нарушает, тоже преступает Седьмую заповедь, поскольку переходит границу честности и добросовестности. Не стоит, однако, спешить обвинять своего учителя в таком нарушении: даже если ситуация выглядит так, возможно, у учителя есть веское оправдание. Рассказывают (Мишна, Брахот 2,6), что раббан Гамлиэль (1 в. н.э.) направился в баню вечером того же дня, когда умерла его жена. Ученики спросили: рабби, не ты ли нас учил, что скорбящему нельзя мыться? Ответил раббан Гамлиэль: я - не такой, как все люди; я - неженка (истенис). Резкий, как бы нахальный ответ великого (и скромного!) рава должен был в очередной раз довести до сознания учеников: люди отличаются друг от друга; скорбь, как и радость, выражается у разных людей по-разному, и Тора не стрижёт всех под одну гребёнку. И тем не менее основные законы, законы души и совести, учитель обязан блюсти наравне с учениками: не только ради себя, но и ради них - как личный пример.

ВОСЬМАЯ ЗАПОВЕДЬ

Не кради.

Заповедь соответствует Третьей - "не нагружай Единого". В Третьей заповеди нарушающий взваливает на Бога свою ответственность. В Восьмой нарушающий перекладывает на другого свою судьбу. Мне нужны деньги, я украл деньги Хаима. В результате Хаим, зарабатывая эти деньги, работал на меня. Именно это, а не сами деньги, является причиной преступления (отметим, что традиционное еврейское судопроизводство отличает случай "крадущего у другого вора" от обычной кражи).

Но не только деньги можно воровать. Плагиатор, крадущий чужую идею, нарушает Восьмую заповедь. Героиня Евтушенко, которая "мне руки на плечи кладёт / и у другой меня крадёт" повинна не только и не столько в нарушении Седьмой заповеди (в которой можно обвинить авторского героя, уходящего к ней от законной "другой"), сколько в нарушении Восьмой. Украсть можно любовь, мужа, жену.

Если человеку сделали промывку мозгов, психологически его обработали полуправдами, чтобы склонить к какой-либо идее - это нарушение Восьмой заповеди, и в нашей традиции так и называется гневат-да'ат "кража познания".

ДЕВЯТАЯ ЗАПОВЕДЬ

Не свидетельствуй о ближнем своём свидетельством ложным.

Так - в главе "Йитро"; в главе "Ваэтханан" - свидетельством напрасным. Этой заповеди соответствует заповедь о шаббате, Четвёртая заповедь, смысл которой - свидетельство: помня и храня седьмой день недели, я свидетельствую о Едином, Создателе Мира, и о Седьмом Дне творения, когда мироздание обрело покой. Соблюдая Четвёртую заповедь, я свидетельствую истину о Боге. Соблюдая Девятую, я свидетельствую истину о людях.

Не только в здании суда нарушается Девятая заповедь. В сердце каждого человека - суд, и нельзя рассказывать никому ложь о другом человеке, потому что это - то же, что лжесвидетельствовать в суде. Но даже рассказывать правду попусту, лишь бы трепать языком - тоже нарушение: недаром Моше в предсмертной лекции говорит не "свидетельством ложным", а "свидетельством напрасным". Любая сплетня, даже не содержащая лжи - "свидетельство напрасное". Не надо обмениваться информацией "просто так".

В своей профессиональной деятельности человек также должен придерживаться Девятой заповеди. Если строитель воздвигает "потёмкинские деревни", внешне красивые, но непригодные для жилья - он лжесвидетельствует. Если учёный, пусть даже слегка, подгоняет результаты эксперимента под свою теорию - он лжесвидетельствует. Искренность, самоотдача и добросовестность - ограда от лжесвидетельства в работе.

ДЕСЯТАЯ ЗАПОВЕДЬ

Не возжелай себе дома ближнего своего; не возжелай себе жены ближнего своего, и слугу его, и служанку его, и вола его, и осла его, и всего, что есть у ближнего твоего.

Так - в главе "Йитро"; в главе "Ваэтханан", перед входом в Землю Израиля, Моше добавляет в перечень и пóля его; к исходному глаголу ло тахмод (буквально: "не пожелай забрать себе") добавляется глагол ло тит'авэ, буквально: "не мечтай, чтобы это было твоим".

Мне довелось читать сочинения, где говорится, что Десятая заповедь вводит понятие "мыслепреступления" (по Дж. Орвеллу) и этим-де неправильна: нельзя наказывать за мысль. Ответом на это могут послужить слова РаШаРа: знай, что запрет "не пожелай забрать себе" и "не мечтай, чтобы стало твоим" есть печать Всевышнего на Скрижали заповедей "между человеком и людьми". Законодатель-человек может повелеть: "не убивай" и т.д.; но только Единый способен запретить "не пожелай" - Единый, проникающий в помыслы и чувства... К истокам преступления, к основному фокусу его не могут проникнуть человеческие глаза, и, когда преступление вызреет в сердце, человека уже не устрашат наказания земного суда... только в день, когда Воля Единого станет законом в людях, закроются двери тюрем и исчезнут горе и стоны с лица земли.

Основа основ всех поступков - мысли, и работа над собой начинается с работы над мыслями. Мы вспоминали уже братьев Стругацких. В их романе "Понедельник начинается в субботу" есть замечательная фраза: человек сплошь и рядом не может бороться со своими кислыми мыслями, на то он и человек - переходная ступень от неандертальца к магу. Но он может поступать вопреки этим мыслям, и тогда у него сохраняются шансы.

Всегда будут возникать в нас голоса, которые призывают к недостойному; ничего страшного в этих голосах нет. Но наша задача - выставлять суд на воротах[17]: фильтр сердца и совести, который отсеивал бы злые и недостойные мысли. Если появится такая мысль, и я скажу себе: "нет, я выбираю другой путь" - я выдержу испытание. По словам пророка Амоса: ненавидьте зло; любите добро; и выставляйте суд на воротах: тогда, быть может, смилостивится Единый.

Как и всё в мироздании, наш "суд на воротах" подвергается проверке на прочность: иногда наше настроение колеблется - тому виной может быть даже погода или гормональные изменения организма - и недостойные мысли идут потоком. Но даже тогда необходимо быть человеком, отсеивать эти мысли. Такому испытанию подвергся фараон, о котором сказано: Я ожесточил его сердце[18]. Фараон не выдержал его; но нам его выдержать надо.

Эта заповедь очень трудна. Поэтому не сказано просто, как в предыдущих заповедях: "не возжелай себе всего, что у ближнего твоего". Подчёркивается примерами. Жена, слуга, вол, осёл... всё, что у ближнего. Я могу пожелать себе такой же автомобиль или компьютер, как у ближнего; могу пожелать себе, наконец, устроиться на работе так же удачно, как и он. Но я не могу пожелать себе его удачу. Я не могу сказать: "я хочу быть удачливее его" - потому что это, в сущности, означает: "я хочу себе его, главную, удачу, а ему пусть будет поменьше". В нашем обществе может показаться, что человек, соблюдающий эту заповедь, лишён всяких амбиций: он-де не хочет продвинуться в жизни. Напротив! Десятая заповедь не позволяет человеку желать чужого места (например, поста своего начальника), и сила амбиции может толкнуть человека на невероятное, новое направление в работе, которое может сделать его равным своему начальнику, не смещая его.

Каждый из нас, становясь родителем, становится на место, которое занимают - для него - его собственные родители. Пятая заповедь, которой соответствует Десятая, напоминает нам, что "должность" наших родителей дана нам Самим Единым, и никакие наши достижения, наше духовное и материальное продвижение не могут сместить их со своего места и "освободить" нас от этой связи.

Хорошо иллюстрирует Десятую заповедь "Сказка о рыбаке и рыбке" Пушкина. Старуха могла желать чего угодно, и рыбка выполняла её желания. Даже став царицей, она не сместила никого с престола - она всего лишь основала собственное царство. Но, пожелав власти над самой рыбкой, старуха возжелала себе чужое место, и была наказана.

Почему сказано "ближнего своего"? Кто мне ближний, а кто нет? В этом вопросе надо придерживаться умеренности. Враг, человек желающий мне гибели, изгнания, просто неблагополучия - уже не ближний мне. Всё же я должен первым делом попробовать с ним помириться: даже если этот враг - целое государство; даже если это - Амалек![19]. Если я с ним помирюсь, он будет мне "ближним"; если нет - что ж, на войне можно и желать, и забирать себе победу; можно и желать, и забирать себе ресурсы противника...

Любая система, любая структура построена на том, что у каждого - своя должность, свои полномочия. "Беда, коль пироги начнёт печи сапожник, а сапоги тачать - пирожник: и дело не пойдёт на лад, да и примечено стократ, что кто за ремесло чужое браться любит, тот завсегда других упрямей и вздорнéй", писал И.А.Крылов[20]. Даже если ты действительно умеешь делать то, чем должен заниматься носитель другой должности, берегись! Подменяя собой другого, ты нарушаешь Десятую заповедь. Судья должен судить, царь - править, учитель - учить, строитель - строить. Пока поступки ближнего твоего не угрожают самой структуре, не думай подменять его, даже если тебе кажется, что ты умеешь делать его дело лучше. Может, стоит избытки энергии вложить в то дело, которое поручено тебе?

г. Метафизика Десяти Заповедей

Десять Заповедей напоминают десять отростков Меноры - основного метафизического символа еврейского Учения[21]: семь веток-подсвечников и три корня - треножник. Как соотносится деление на скрижали - пять и пять - со структурой "семь и три", которую подразумевает Менора?

Оказывается, соотносится отлично - если понять, что Первая Скрижаль заполняет Менору начиная с седьмого уровня, а Вторая - начиная с треножника. Тогда мы получаем:

ПЕРВАЯ СКРИЖАЛЬ, по порядку:
7-й уровень: Я - Бог. Основная идея бытия.
6-й уровень: Не поклоняйся кумирам. Знание и понимание.
5-й уровень: Не нагружай Бога, не говори всуе Его Имени, не отказывайся от ответственности. Управление и самовыражение.
4-й уровень: Помни и храни шаббат. Взаимодействие с Богом, соединение низа и верха.
3-й уровень: Уважай родителей. Ритм смены поколений.

ВТОРАЯ СКРИЖАЛЬ, по порядку:
Дух (нешама): Не убивай.
Энергия (оз): Не изменяй.
Материя (гуф): Не кради.
1-й уровень: Не лжесвидетельствуй. Реальность.
2-й уровень: Не возжелай чужого. Эмоции, порывы, качественность желаний.

Основанием меноры заповедей оказываются три особенных заповеди, каждая из которых содержит только два слова. Не убивай, не изменяй, не кради.

д. Заключение

Говорят, что Первый Храм Единого погиб из-за того, что еврейский народ[22] нарушал заповеди Первой Скрижали. Мы творили себе кумиров, пренебрегали Законом Единого, не сохраняли верность заветам предков. Второй Храм погиб из-за того, что народ нарушал заповеди Второй Скрижали: высокомерием, завистью, взаимной ненавистью была сметена незримая защита, и враги вновь разрушили святыню - в тот же день, девятого и десятого числа летнего месяца ав. Многовековое изгнание - не столько наказание, сколько урок, исправление: нам надлежало выучиться законам Единого в чужих землях, если уж мы не усвоили их на своей земле.

В наше время появилась реальная возможность возвращения в Землю Израиля, и это - знак великих изменений. Но пороки Первой и Второй Скрижали по-прежнему с нами, и мы своими поступками продолжаем разрушать как Первый, так и Второй Храм. Если мы, наконец, сможем дойти до соблюдения Десяти Заповедей в нашей повседневной жизни, чудесным образом изменятся обстоятельства и мы сможем построить Третий Храм. И в том, что к двум Скрижалям не дано третьей[23], мы можем видеть намёк на то, что Третий Храм уже не погибнет, а пребудет вечно.