Сколько уже было сказано о том, что боль и потери для нас – предупредительный сигнал, заставляющий глубже задуматься об истине. А что говорят нам о состоянии человека радости и успехи? Не предаемся ли мы гордыне, не возрастает ли наше самомнение, когда мы достигаем вершин и празднуем успехи? Не считаем ли, что заслужили все эти дары? Не принимаем ли их как нечто само собой разумеющееся? Или они воспитывают в нас скромность и благодарность?

Один из самых надежных барометров нашего состояния – то, как мы ведем себя в период благополучия. Но опасность велика: самодовольство и ложная самоуверенность, порожденные успехом, порой оказываются нашими худшими врагами.

Один из самых печальных и драматичных эпизодов нашей истории связан с золотым тельцом.

В те дни, когда Моше говорил с Б гом на горе Синай, народ встревожился и потребовал сотворить бога, который повелевал бы им. Люди собрали золото, выплавили золотого идола-тельца и начали поклоняться ему.

Конечно же, это было трагично. В самый решающий момент истории, когда в тени Синая человечеству был вручен величайший исторический мандат, народ священников предавался удовольствиям, ел и пил, радостно простираясь перед божком, изготовленным из золота.

Этот карикатурный эпизод разбирается во многих книгах. Как же получилось, что высокоразвитый народ, поколение, обретшее знание, лично испытавшее и засвидетельствовавшее грандиозные откровения, еще никогда не происходившие на земле, народ, который всего тридцатью девятью днями ранее услышал Б жественную заповедь «Да не будет у тебя божеств чужих», так ужасно предал Б га?!

Этот парадокс крайностей таит в себе глубоко личное психологическое содержание, столь же актуальное сегодня, как и тогда.

Чем более велик человек, тем сильнее выражен его йецер а ра (злые наклонности). Чем ярче опыт, тем опаснее искушение. То же самое верно для коллективного опыта: когда великий народ стал свидетелем беспрецедентного Синайского откровения, силы сопротивления возросли прямо пропорционально величию момента.

Ставки были высоки: Синай преобразил бытие людей. До Синая материя и дух представляли собой две различные сущности, и раскол их был непреодолим. На Синае же небо сошлось с землей, что позволило навсегда соединиться материи и энергии.

Синай очистил нас от яда, отравлявшего сознание человека после того, как тот вкусил от Древа познания . До того как Адам и Хава вкусили с Древа, их телесные и душевные свойства проистекали из их духа. Не существовало разрыва между тем, чем они были, и тем, что они делали. Они были лишены самодовольства, как невинные дети, – ведь их «я» еще не разлучилось с их душами. В тот момент, когда они вкусили плоды с Древа познания, родились их сознание и самосознание. А с ними в человеческое бытие, словно змеиный яд, проник эгоизм, который стал нарциссическим источником лжи и испорченности. Но на Синае атмосфера очистилась и духовная порча исчезла.

Однако всякий великий опыт сопровождается великим сопротивлением. Вместо того чтобы смиренно возрадоваться, народ стал самодовольным и самоуверенным, начал поклоняться золотому тельцу, поэтому в людей снова проникла отрава грех вкушения от Древа познания повторился.

Все мы в своей жизни сталкиваемся с такой же опасностью.

Синай составляет особые моменты в жизни. Золотой телец олицетворяет самопоклонение и поклонение рукотворным предметам, в противоположность трепету и смирению пред лицом Всевышнего. Если Синай воплощает нашу чистоту и невинность, то золотой идол – символ утраты невинности.

Иногда нам суждено испытывать синайский момент истины. Но при этом мы должны быть начеку: темные силы в глубине нашей души начнут искушать нас. Порой в их голосах звучат цинизм или скепсис, порой – гордыня и самолюбование, а временами – хвастовство и самодовольство.

Всякий великий момент бросает великий вызов. Переживая прозрение, миг вдохновения, всегда следует помнить, что одновременно раздастся столь же мощный противодействующий голос, ставящий тебя перед выбором. Часто, обретая особые благодатные дары, мы воспринимаем их как должное и теряем бдительность.

Этот момент и становится настоящим моментом истины; он показывает, кто мы на самом деле. Человек проявляет высшее благородство, переживая великие потери или великие радости.

Рабби Шнеур-Залман , чудесным образом освободился из царской тюрьмы, куда его упрятали враги. Вы решите, что он имел все основания гордиться собой и своей праведностью. Но он не только не торжествовал, чего легко было ожидать, но написал свое знаменитое послание, где процитировал Яакова: «Мал я против всех милостей и всей истины, что содеял Ты с рабом Твоим». Яаков отправился на встречу со своим братом Эсавом, когда ему, несмотря на проблемы с враждебным окружением, была дарована замечательная семья, – но он явил смирение: «Мал я против всех милостей, что содеял Ты с рабом Твоим».

В этом и состоит величие великих людей. Они никогда не приписывают величие самим себе. Даже достигая по воле Б жьей успехов, они остаются по-настоящему смиренными.

Вглядитесь в человека, достигшего апогея успеха, и вы поймете его истинную сущность. Чем он отличается: самодовольством или смирением?

Все переживают синайские откровения, изливающие на нас чудесные дары. Это может быть влюбленность, рождение ребенка, свадьба детей, некий прорыв в жизни. В такой момент мы должны избавиться от яда эгоизма. Но это непросто. Каждому позитивному голосу внутри нас противостоит другой, стремящийся хладнокровно погасить наш энтузиазм. И в тот же момент мы услышим голос золотого тельца, который стучится в нашу дверь. Всякий грех, всякий проступок, всякая человеческая ошибка отмечены печатью золотого тельца.

А потом мы услышим голос: «То, что вы пережили, заставило вас поклоняться себе или смирило?»

Используем ли мы наши возможности, чтобы избавиться от яда самопоклонения и эгоизма, ведущих к раздроблению нашей жизни и нашего мира? Или мы явим силу единства и общности?

И наше действие в этот миг определит нашу жизнь.

Симон Джекобсон