Администратор
Сообщений: 5588  C нами с 01 Июня 2006
Откуда: Израиль
Статус: Отсутствует
| Эта глава часто (но не всегда) читается вместе с последующей - главой "Кдошим".
Темы главы:
Обряд очищения от грехов - "козёл-к-азазелю": а козёл, на которого пал жребий "к азазелю", будет стоять живым перед Единым: чтобы искупить через него, посылая его к азазелю, в пустыню. Этот обряд связывается с десятым числом седьмого месяца (т.е. Йом-Киппуром).
Запрет убивать животных иначе, чем перед Храмом: всякий человек из дома Израиля, который зарежет быка, или овцу, или козу, в становище - или зарежет вне становища - и не принесёт это животное к входу в Шатёр Времени, чтобы приблизить его в качестве жертвы Единому перед Обиталищем Единого - кровью это будет засчитано этому человеку, (как будто) он пролил кровь; и будет тот человек отлучён от своего народа.
Запрет на принесение жертв кому-либо, кроме Единого.
Повторение запрета есть падаль и мясо, содержащее кровь.
Запреты на нарушение границ в сексуальной сфере.
Там, где по-русски говорят "козёл отпущения", на иврите скажут "са'ир ла-азазель". С этими словами связана детективная история, тайну которой мы попробуем сегодня приоткрыть. Двое известных любителей загадок, соучастников этой тайны, будут покровительствовать нам. Первый родился в Толедо, другой - в Киеве. Ровно через восемьсот лет после того, как первый из них покинул родной город и отправился в долгое путешествие, второй отправился в путешествие ещё более долгое, покинув этот мир. Впрочем, хватит загадок. За мной, читатель!
Слово са'ир означает буквально "волосатый". В ТАНАХе оно постоянно употребляется в значении "козёл" (чаще в расширенном варианте се'ир-иззим, "волосатый из козьей породы" - с тем же значением). Но иногда, по-видимому, са'ир обозначает не "козёл", а что-то иное. Иначе как понять фразу из нашей недельной главы: и пусть не приносят более жертв са'ир-ам, за которыми они идут, сходя с верного пути (17,7)? Са'ир - козёл - сам приносится в жертву; почему говорится о том, что жертву приносят ему?
Комментаторы и переводчики Торы (начиная с самых древних) единодушно поясняют, что речь идёт о чертях, демонах - так мы переведём более понятное слово шед, которым объясняют непонятное "са'ир". "Са'иры" - суть демоны, и называются так оттого, что трепещет (корень СЪР, от се'ара "буря") тело видящего их; а по-простому - оттого, что бесноватые видят их в образе козлов - писал поэт, философ, математик и каббалист рав Авраам Ибн-Эзра (1089-1164), уроженец испанского города Толедо. Слово "более" ("пусть не приносят более жертв са'ирам") указывает, что именно так поступали евреи в Египте, проницательно замечает он.
Всё чудесно, но кто они такие? Не столь важно, зовём мы их "шед" или "са'ир", демонами или чертями - но откуда они взялись в мире, управляемом Единым, если нет о них ни слова в истории сотворения мира?
Моше сам даёт нам ключ к разгадке. Его прощальная песнь "hаазину" описывает будущий отход евреев от пути Единого:
Жертвы приносят чертям, в которых нет божественности;
богам, которых ранее не знали:
новичкам, едва явившимся,
предки-то ваши их не боялись! (Дварим /Второзаконие/ 32,17)
Слову "черти" в моём переводе (Жертвы приносят чертям) соответствует в исходном тексте шедим, множественное число от шед. А о поклонении этим "чертям", о трепете перед ними (Предки-то ваши их не боялись!) в оригинале сказано ло се'арум. Использован глагол се'ар (корень СЪР) "бояться, преклоняться, трепетать" (ср. се'ара "буря"): тот самый, который использует Ибн-Эзра в своём объяснении. А причастная форма от этого глагола - "тот, кому поклоняются" - по всем законам иврита са'ир.
Удивительная игра слов предстала перед нами: одинаково пишутся и произносятся два слова: са'ир от слова "волосы" - козёл и са'ир от слова "трепетать" - кумир, любой предмет поклонения. Наша глава использует это слово в обоих смыслах, уравнивая грозного идола с жертвенным козлом; а Авраам Ибн-Эзра своим ехидным "по-простому" опять напоминает нам, что в Торе самое простое слово может иметь много значений, и ни одно из них не случайно.
Из контекста песни ясно, что речь идёт не столько о реальных или мифических могущественных существах (ведь в них "нет божественности"), сколько о различных кумирах, которых творит себе человек, чтобы уйти от ответственности. В недельной беседе по главе "hаазину" я написал:
Неужели весь сыр-бор только из-за деревянных идолов Ханаана? Тут кроется большее. Мудрецы неоднократно говорили о "злом влечении к идолопоклонству", которое по силе сравнивали с сексуальным инстинктом. Разве мы ощущаем такое влечение? Разве мы, в наше просвещенное время, поклоняемся идолам? И если да, то что, вообще, такое "идол"?
Исходя из слов пророков об идолах, можно предложить такое определение: идол - это всё, что служит для самооправдания.
Я "в законе", меня защитят. Я могу не самосовершенствоваться. Я могу не делать выбора. Со мною мой идол.
И ведь как легко сотворить идола-кумира - из своего благосостояния, из своей работы, из своих идей! Как легко сотворить идола даже из еврейской веры, из самой Торы! Многие из нас поклоняются могилам, обычаям, традициям. Очень легко превратить своего учителя-рава в идола. И - самое страшное: можно сотворить себе идола из Единого Бога, из собственной веры в Него. Стоит только сказать: "я молюсь три раза в день, я ношу кипу и цицит. Значит, Единый поможет мне, даже если я буду нарушать самые простые заповеди: не укради, не прелюбодействуй". А всего на свете легче и чаще - сотворение кумира из самого себя: и перестали эти трое людей отвечать Иову, ибо он - праведник в собственных глазах (Иов 32,1).
Не столь важно, соотносится ли предмет поклонения с реальным существом - телесным или бестелесным. "Бесноватый" в определении Авраама Ибн-Эзры может их видеть - да хоть и в козлином образе (издавна у многих народов сверхъестественные существа изображались мохнатыми и рогатыми; даже на первобытных пещерных фресках встречается подобное существо). Даже не представляя их себе во плоти, мы можем поклоняться им, отдавать им свою жизненную энергию, посвящать им свои дела. Так, например, герой песни Галича "Тонечка" бросает любимую девушку ради дочери высокопоставленного человека, ради карьеры. Так многие из нас, имея в жизни пристрастие и любимое занятие, отказываются от него ради постылого, но более прибыльного: оттого-то многие люди "нетехнического" склада характера в последние годы ушли в технику и программирование, хотя не любили и не хотели заниматься ни тем, ни другим, а могли и хотели бы стать замечательными учителями, историками, писателями.
Но, как объясняет тот же Ибн-Эзра, всякий, кто обращается к ним (са'ирам), или верует в них, сходит с верного пути, изменяя своему Богу: поскольку он думает, что есть кто-либо, кто может вершить добро или зло, помимо Всевышнего. Если Единый дал нам талант и склонность к какому-то делу, или любовь к какому-то человеку, это - знак, который не стоит игнорировать. Возможно, так Творец наводит нас на мысль о деле, которое Он хотел бы совершить нашими руками. И, как бы безрассудным оно не казалось, стоит нам смело взяться за него, и неожиданно обстоятельства сложатся по-новому, и наша работа окажется успешной! "Судьба помогает дерзающим" - эту истину прозрел римский поэт сквозь пелену античного язычества ("Энеида", Х,284). Стоит отбросить трепетный страх перед "чертями" - и, вопреки здравому смыслу, вопреки очевидному, силы Провидения будут на нашей стороне. "Маргарита, здесь не тревожьте себя. Всё будет правильно, на этом построен мир" - говорит нам Михаил Булгаков, уроженец города Киева, устами всесильного Воланда.
И это действительно так; но это - только начало загадки.
* * *
Мы помянули Воланда, а где Воланд, там и Азазелло, "демон безводной пустыни, демон-убийца". Откуда он взялся, и какое отношение он имеет к фразе "са'ир ла-азазель" из нашей главы?
Два козла символизируют два аспекта очищения. Первое животное приносится в жертву на алтаре в Храме и символизирует выбранный людьми путь - чистый путь общения с Богом. Второй козел, неся на себе символический груз грехов всего Израиля (то есть всех людей в мире, осознанно стоящих перед единым Богом), отправляется в пустыню, и никто его больше не трогает и не ищет. Он полностью предоставлен самому себе - как предоставлен самому себе человек, который выбрал не верить в Бога. "Все теории стоят одна другой", говорит всё тот же Воланд одному из этих людей. "Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере. Да сбудется же это! Вы уходите в небытие, а мне радостно будет из чаши, в которую вы превращаетесь, выпить за бытие". Но ведь эта фраза Воланда - почти точный перифраз еврейской формулы "каппарот" (в ашкеназском произношении "капорэс"): "этот петух уходит в смерть, а я пойду и войду в долгую и добрую жизнь с умиротворением". А эта формула (её произносили в странах диаспоры в канун Йом-Киппур), в свою очередь, была введена после разрушения Храма... как замена обряда са'ир ла-азазель, козла-к-азазелю. Ох, непрост, непрост Михаил Афанасьевич!
Обществу защиты животных (а особенно козлов) не понравится гибель двух представителей этой породы: одного под ножом на алтаре Единого, второго - от голода и жажды в пустыне. Но и козел, и человек - смертны, и жизнь прожита не зря, если выполнил свое предназначение. Мудрые люди говорят, что душа животного радуется, если это животное приносится в жертву Единому, если его жизненная энергия посвящена Творцу мироздания.
С этим связано удивительное предписание нашей главы - убийство животного для еды вне Храма Единого является кровопролитием и приравнивается к убийству человека: будет засчитано этому человеку, (как будто) он пролил кровь (17,4). Неужели это означает, что скотовод из Галилеи должен любого козла или барашка везти в далёкий Иерусалим? Или, может быть, это повеление должно сделать всех евреев вегетарианцами? Но ни то, ни другое, невозможно было в условиях древнего времени. С другой стороны, мы знаем, что Тора не требует от нас невозможного. Мудрые поняли, что цель этого повеления - распространить Храм Единого на всю нашу жизнь, на наш энергообмен (в том числе и еду), на всё, что с нами происходит. Смерть животного бессмысленна и жестока, как смерть человека. Единственное, что может её оправдать - приготовление пищи для стола, и только если этот стол - священен, если он - проекция единственного всеобщего алтаря в Храме Единого. Если энергия, которую животное накопило за свою жизнь, даст людям силы на добрые мысли и дела - это может послужить оправданием его заклания. Именно поэтому мудрецы Великого Собрания постановили, что резать скот можно и для обычного стола - но предостерегли, что стол должен быть подобен алтарю Храма своей святостью. "Трое ели за одним столом, где не говорились слова Учения - как бы совершили жертвоприношение идолам; а если говорились слова Учения - как бы ели на столе Всевышнего, благословен Он" (Авот 3,4).
Когда пророк Элиягу /Илья-пророк/ обещал доказать идолопоклонникам, что Вселенная управляется одним Богом, он предложил поставить два жертвенника - Единому и идолу Баалу. Ему привели двух быков, по одному на жертвенник. О том, что произошло дальше, написано в Мелахим-Алеф /3-я кн. Царств/, гл. 18; но мудрецы, собравшие устные предания, рассказывают нам о том, как сами быки относились к эксперименту. Тот бык, которому выпало быть принесенным в жертву идолу, спрятался под полой Элиягу, пытаясь избежать этой участи (одна легенда говорит, что бык сказал пророку: "я завидую своему брату, который пойдет на алтарь Единого"...). Элиягу, согласно преданию, ответил быку: "иди, вы оба прославите Имя Единого".
* * *
Точно так же оба козла из обряда, описанного в нашей главе, служат Единому, и их гибель не напрасна; потому что самый святой из принципов еврейской веры - принцип Свободы Выбора, а выбор возможен только тогда, когда обозначены две дороги, никак не меньше. Две тропы - та, которую мы выбираем и та, от которой отказываемся - символически (в образной системе, естественной для наших предков-скотоводов) представлена двумя козлами, и называются они "Козёл-к-Единому" и "Козёл-к-азазелю" ("са'ир ла-азазель").
Слово "азазель" встречается во всём ТАНАХе только в этой главе - зато целых четыре раза, что напрочь исключает возможность описки. Древний перевод Торы на греческий (Септуагинта) переводит "трагос апопомпейос" - "козёл отпускаемый"; отсюда и русский синодальный перевод "козёл для отпущения", ставший общепринятой идиомой. В точности же об этимологии этого слова ничего не известно, хотя есть множество догадок (отметим особо гипотезу, связанную с корнем ЪЗЛ "отпускать" - в иврите этого корня нет, но он сохранился в родственном ему арабском языке). А каково его значение - не всего абзаца, а именно этого слова?
Различные комментаторы считают, что "азазель" - либо обозначение высокой скалы в пустыне, либо имя одного из ангелов, курирующих злую сторону бытия (вот откуда Азазелло!). Есть и другие, более глубинные объяснения. Пишет, комментируя нашу главу, рав Шимшон бен Рафаэль Гирш (РаШаР; изд. 1873): непредставимо, что способность грешить и соблазны чувств - лишь следствие искажения человека [первородного греха]. Отними их у человека, и он перестанет быть достойным своего имени. Ибо все величие человека в его уникальном даре: даре не слушаться Бога. Человек имеет право быть предоставленным самому себе, и ему будет "дано по вере его". Именно это состояние и обозначается, согласно РаШаРу, таинственным словом азазель. Обрядом с двумя козлами мы наглядно показываем, что отвергаем это состояние и принимаем Творца в качестве нашего непосредственного ведущего. Мы не отказываемся от ответственности за наши проступки, но мы не привязываем себя к ним, мы освобождаем себя от их власти, отпуская их в пустыню вместе с символическим козлом. Этот процесс освобождения, отпущения, мудрые тоже называли словом "азазель".
Примечание: имеются также "ассоциативные" толкования слова "азазель" по принципу игры слов. Самые распространённые - "коза ушла" (эз азаль) и "грозное ушло" (аз азаль) - и то, и другое пишется тему же буквами, что и азазель.
А что же Ибн-Эзра? Он в своём комментарии приводит целый ряд мнений, проводит параллель между обрядом "козёл-к-азазелю" и обрядом очищения от проказы из предыдущей главы "Мецора", а в конце задаёт нам загадку, которая не решена окончательно вот уже почти девять веков.
А если сможешь понять тайну, стоящую за словом "азазель", обращается Ибн-Эзра к читателю, ты поймёшь тайну и его самого, и его имени; ибо есть в писании у него аналоги! А я открою тебе малую толику этой тайны намёком: "будучи тридцати трёх (лет) от роду ты узнаешь её"!
* * *
Интересная загадка, не правда ли? И не единственная, которую оставил нам рав Авраам Ибн-Эзра: до нас дошли десятки его загадок. Обычно он зашифровывал в них мысли, которые в те дни нельзя было выразить вслух. Самая известная загадка Ибн-Эзры, например, разгадана через несколько веков после его смерти Барухом Спинозой: в ней зашифрован список мест в Торе, которые не могли (по мнению автора) быть написаны рукою Моше. Например, список царей Эдома "до того, как правил царь у сынов Израиля" - а ведь во времена Моше не было в Израиле царей! Или описание смерти самого Моше: как он мог описать собственные похороны?
Список, зашифрованный Ибн-Эзрой, давно разобран, и мы можем объяснить эти места в Торе, не отказываясь при этом от её древнего и истинного происхождения, и от духа Единого, заложенного в эту книгу (да и сам Ибн-Эзра всецело веровал в исконность и Божественность Торы - но это отдельная тема, о которой речь пойдёт в комментарии к главе "Дварим"). Но в те дни, в Испании XII века, этот список играл бы на руку только врагам еврейской веры, которые стремились очернить её. Слишком много эмоций витало вокруг этой темы для серьёзного анализа и дискуссии. Но эта загадка - отдельная и сложная тема. А как быть с нашей загадкой?
Средневековые мистики, начиная с Нахманида, тренированным взглядом заметили, что от первого стиха с упоминанием азазеля (16,8) до уже разобранного нами стиха про жертвоприношения са'ирам (17,7) ровно 33 стиха. Из этого они заключили, что тайна, на которую намекал Ибн-Эзра, связана с тем, что "козёл-к-азазелю" всё-таки адресован одному из "са'иров" - Ангелу-Обвинителю, Сатáну, которого иначе называют Самаэль, и которого, поэтому, следует отождествить с Азазелем. Оттого-де и не режут этого козла - зарезанный, он стал бы именно жертвой ангелу (а это нельзя), а так он - как бы подношение с барского стола, но не жертва: поскольку все грехи Израиля оказываются на этом козле, сам Сатан удостоверяется, что на самом Израиле грехов не осталось, и рапортует Всевышнему, что народ наказывать не нужно...
Как можно понять, это объяснение не слишком убедительно. В Высшем мире всё намного более продумано и построено на истине, а не на обмане. Сатан - а с ним нас Булгаков познакомил под именем Воланда - ангел мудрый, обязательный и исполнительный (что видно из Захарии 3,2 и из всей книги Иова). Не захотел бы Единый, чтобы этот ангел нас проверял - повелел бы ему, и дело с концом. И ещё: если это и есть догадка Ибн-Эзры, зачем её зашифровывать? Ведь ещё за тысячу лет до Ибн-Эзры эта идея полностью описана в мидраше р. Элиэзера Великого! (Пиркей де-рабби Элиэзер 45; это цитирует и отмечает сам Нахманид!). Да и 33 стиха - не совсем 33 года...
Предлагаю другую, возможно, более дерзкую, линию отгадки.
В эпоху, когда католические власти Испании намеренно преследовали и унижали евреев именем церкви и того, чьим именем церковь звалась, еврейские мудрецы были вынуждены защищаться от агрессии - и порой вкладывали в защиту всю энергию. Своими поступками церковный истеблишмент чернил имена своих основателей, и отношение средневековых раввинов к своему коллеге р. Иешуа ха-Ноцри не могло не быть предвзятым. Но ведь р. Иешуа сам не был христианином! Правоверный еврей, он учил, лечил и проповедовал в рамках своей веры, и, распятый римлянами, умер евреем. Судя по его проповедям, отражённым в Евангелии, он был незаурядным, выдающимся духовным учителем - опять-таки, в рамках еврейской веры. Все споры Иешуа с "книжниками и фарисеями" имеют свои параллели в Талмуде; мнения, которые высказывал р. Иешуа ха-Ноцри, высказывали и другие раввины, сплошь "книжники и фарисеи". Да и сам Иешуа был ни кем иным, как фарисеем (по взглядам) и книжником (по образованию)!
Не надо верить в воскрешение Иешуа или в его непорочное зачатие, чтобы оценить мужество и мудрость этого человека и поверить, что он действительно хотел, умирая, взять на себя грехи всего еврейского народа, а через него - и всего человечества. Чем он руководился, какие строки Торы вдохновляли его на это? Этот вопрос естественен для еврейского учёного, такого, как Ибн-Эзра. Мне кажется, что в строчках о козле-к-азазелю он нашёл ответ на свой вопрос, и зашифровал его в общеизвестной для нас цифре - 33 года, "возраст Христа"...
Остаётся добавить, что отождествление Иешуа с козлом-к-азазелю было принято у многих раннехристианских теологов (напр. Юстин Мученик и Варнава).
А что об этом думал сам галилейский рав, погибший от рук римлян в возрасте тридцати трёх лет, может узнать от него разве что милый его сердцу собеседник, пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтийский Пилат.
Шаббат шалом!
Эли Бар-Яалом ("Хатуль")
Обращение к Вселенской Церкви: "отпусти народ Мой!"
Гибнет народ от недостатка ведения...
|
Шалом! Данный форум устроен по типу 
