Две жены первого человека

Вспомним историю создания мужского и женского полов, излагаемую на первых страницах Торы: «И навел Господь Бог крепкий сон на человека; и, когда он уснул, взял одно из ребер его («целотав»), и закрыл плотью то место. И перестроил Господь Бог ребро, которое взял у человека, в женщину, и привел ее к человеку. И сказал человек: сей раз это кость от моих костей и плоть от плоти моей; она будет называться иша (женщина), ибо от иш (мужчины) взята она. Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и станут они одной плотью» (Бытие 2.21-24)

Итак мы видим, что если мужчина творился из праха земного, то женщина была произведена из самого мужчины. Это весьма существенный и оригинальный момент библейской концепции пола: брак, любовная связь потомков Адама и Евы держится за счет их выраженной асимметрии, в основе которой лежит женское чувство принадлежности мужчине. Мужчина счастлив тем, что владеет прекрасной женщиной, но при этом не вполне правильно говорить, что женщина владеет мужем, она именно принадлежит ему и именно в этом обретает свое счастье.

В трактате Талмуда Кидушин (5.б) обсуждается, какая брачная формулировка делает брак действительным. Так, если мужчина дает женщине деньги, или что-то эквивалентное им, и говорит: «этим ты посвящаешься мне», или «этим ты венчаешься мне», или «этим ты становишься моей женой», то брак признается свершившимся. При этом мудрецы спорят по поводу ситуации, в которой женщина принимает от мужчины деньги и говорит: «Этим я посвящаюсь тебе». Однако ситуация, в которой женщина предложит мужчине деньги и скажет «этим ты посвящаешься мне», даже не рассматривается.

Когда-то среди народов было широко распространено поверье, что человек уносит с собой в загробный мир весь свой скарб, все что он нажил; так что людей повсеместно хоронили вместе с их имуществом. В древнем Египте, как мы хорошо знаем, гробницы были подлинными дворцами, которые еще и сегодня потрясают воображение людей.

Но по мере того как иудейские ценности и представления распространились в этом мире, это поверье стало себя изживать. Некоторые легкомысленные христиане игнорируют заповедь своего Учителя: «не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровище на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут». Однако даже они признают, что нажитое ими в этом мире имущество в мир грядущий никакой контрабандой переправить невозможно. Даже эти нерадивые ученики признают, что в тот мир мы отходим только с «капиталом» своих духовных достижений.

Но в этой связи уместно отметить, что жена – это единственное «материальное» приобретение, которое человек забирает с собой из этого мира в мир иной. Действительно, с одной стороны брак считается «приобретением» (поэтому, в частности, еврейские свадьбы не проводят в субботу, когда покупки и продажи запрещены), а с другой признается продолжающимся в посмертии. Смерть, правда, разводит пару. Это, как мы знаем, признают даже католики. Однако этот развод условен. И если брак действительно состоялся, то все признают, что он продолжается также и на небесах.

Все нажитое нами в этом мире мы в этом же мире и оставляем. Все кроме жены. Жена – эта такое необычное, совершенное в этом мире приобретение, которое мы забираем с собой также и в жизнь грядущую.

Сказанное, разумеется, не следует понимать слишком буквально. «Экономический» аспект брачных отношений производен от «психофизического», и в принципе допускает определенные изменения, связанные с общим прогрессом человечества.

Женская эмансипация – это великое достижение последних веков. В своей основе женщина такой же человек, как и мужчина, и в качестве человека должна обладать всеми социальными, экономическими и политическими правами. Это положение неизбежно отражается также и на домашнем быту, на определенном перераспределении ролей внутри современной семьи и т.д. Однако в психофизической сфере, в сфере сексуальной «неравенство» мужчин и женщин полностью сохраняется, так как именно на этом «неравенстве» держится таинство брачного союза.

Феминистки категорически спорят с этим положением. Они настаивают на полном равенстве мужчин и женщин. Но их спор бессмыслен. Это не две позиции, это наличие и отсутствие некоего опыта, как беспринципность – это не альтернативный принцип, а именно отсутствие принципиальности.

Действительно, женщина, которая желает принадлежать какому-то мужчине, одновременно не менее любой феминистки не желает принадлежать всем остальным представителям сильного пола. Иными словами, этот опыт (нежелания принадлежать) прекрасно знаком всякой женщине, которая требует, чтобы закон защищал ее от сексуальных домогательств.

Но в том то и дело, что феминистка не ограничивается запретом сексуальных домогательств, она требует изменения общего отношения к ней как к женщине. Феминисткам по тем или иным причинам недоступен инстинкт нормальных женщин, и они не желают принадлежать никому.

Суть брака, возможность брака держится именно на ярко выраженном неравенстве полов. Сколько бы феминистки не пытались установить полное «равенство», природа продолжает громко говорить, кто владеет, а кто принадлежит. Феминистки, разумеется, могут сослаться на теорию относительности, согласно которой точки отсчета равноценны, и заверить нас, что с равным правом можно сказать и то, что мужское тело движется относительно женского, и то, что женское относительно мужского. Но даже если им оставить это утешение, возможность единения в любви всегда будет сохраняться только за счет того, что мужчина обладает, а женщина принадлежит. Брак всегда будет возможен именно за счет неравноценности точек отсчета. Безотносительно друг к другу мужчина и женщина равны, т.е. они в равной мере являются людьми и в равной мере могут обрести вечное блаженство. Однако если они удостоились создать пару, если они создают в вечности одну личность, то создают они ее только в соответствии с природой, согласно которой мужчина владеет женщиной, а не наоборот. А это положение и подчеркивается библейской историей о произведении женщины из ребра мужчины.

Рассматривая этот вопрос, невозможно не коснуться также и легенды о сотворении первой жены Адама Лилит, которая приводится в мистической книге Зохар. Согласно этой истории, первоначально Всевышний создал женщину так же, как и мужчину – из праха земного. Созданная таким способом женщина была полностью от мужчины независима. Причем согласно легенде, это обнаружилось уже на уровне их сексуальных отношений. Адам и Лилит не смогли совершить половой акт, так как не смогли договориться о том, кто из них займет господствующее положение: кто из них будет сверху, а кто снизу. Наконец, взбешенная Лилит покинула Адама и впоследствии стала вредить потомству Адама от Евы. Согласно народному поверью, Лилит промышляет демонизмом: она прерывает беременность, приносит вред роженицам; губит младенцев, а также искушает мужчин во сне.

Эта легенда дополнительно подчеркивает смысл библейской истории о создании женщины из ребра мужчины, не говоря уже о том, что она предвосхитила основные положения феминизма еще за столетия до его возникновения!

Две стороны человеческого рода

Итак, согласно библейской истории, женщина была произведена из человека путем отделения. Причем, согласно простому смыслу текста, в результате этого отделения человек остался тем же самым человеком, а не претерпел каких-либо драматических морфологических изменений.

В традиции иудаизма существует, правда, взгляд, согласно которому до отделения женщины человек представлял собой андрогина, т.е. сочетал мужские и женские признаки. Однако не менее принятым, а главное единственно интересным и продуктивным, является альтернативный взгляд: человек (он же мужчина) в результате разделения остался тем же человеком (Всевышний лишь «закрыл место», из которого отделил женщину), в то время как произведенная от него женщина представляет собой существо новое и радикально отличное от этого первозданного человека («перестроил ребро»).

Женщина – это иной человек, иной род человека. При этом знаменательно, что половые различия не ограничиваются детородными органами, но охватывают всего человека целиком. Мужчина и женщина – это именно два различные человеческие существа. Половая принадлежность опознается уже в каждом изгибе человеческого тела, в каждом лоскутке его кожи. Причем эти внешние различия являются как бы отражением и повторением различий душевных.

Так В. Розанов писал в этой связи: «Есть какое-то тайное, невыразимое, никем еще не исследованное не только соотношение, но полное тождество между типичными качествами у обоих полов их половых лиц (детородных органов) с их душою в ее идеале, завершении. И слова о «слиянии душ» в супружестве, т.е. в половом сопряжении, верны до потрясающей глубины. Действительно, «души сливаются» у особей, когда они сопряжены в органах! Но до чего противоположны (и от того дополняют друг друга) эти души! Мужская душа в идеале – твердая, прямая, крепкая, наступающая вперед, напирающая, одолевающая, но между тем ведь это все – почти словесная фотография того, что стыдливо мужчина закрывает рукой… В психике женской есть то качество, что она не жестка, не тверда, не очерчена резко и ясно, а, напротив, ширится как туман, захватывает собой неопределенно далекое; и, собственно, не знаешь, где ее границы. Но ведь это все предикаты ее органа и вообще половой сферы… Мужчина никогда «не наполнит ароматом» весь дом: психика его, образ его, дела его – шумны, но «не распространяются». Он – дерево, а без запаха; она – цветок, вечно пахнущий, далеко пахучий. Каковы души, таковы и органы!». (+Розанов В.В. Люди лунного света. Метафизика христианства. Спб, 1913 стр 39-41)

Это интересное наблюдение вместе с тем невольно пробуждает дополнительные вопросы и направляет ум искать более глубокого проникновения в смысл пола. Розанов лишь констатирует факт. Но гораздо интереснее понять, в чем состоит «идея» мужского и женского родов? Что скрывается за его «твердостью» и «прямотой» - и за ее «мягкостью» и «размытостью»?

В этой связи уместно обратить внимание на то, что слово, которое обычно переводится как «ребро» («цела»), имеет также значение «бок» и «сторона»! Иными словами, мужчину и женщину можно представить как две разные стороны одного прежнего человека.

Слова Торы можно понять в том смысле, что единый человек был разделен Всевышним так, что определенные его качества обособились и приняли независимое существование: один пол преимущественно оказался сильным, другой прекрасным, у одного преобладает разум, у другого чувства, один отражает явное в человеке, другой – сокровенное. Но корень этого разделения полов естественно усмотреть в том различии внешнего и внутреннего, которое явственно улавливается в рассказе о создании женщины из «стороны» человека.

Разъяв единую поверхность Первого Человека, Всевышний придал обособленное существование двум образовавшимся сторонам – внешней и внутренней.

Этому имеется одна наглядная аналогия: кольцо Мёбиуса – односторонний предмет. Мы привыкли воспринимать его как перекручивание обыкновенной ленты, т.е. как превращение двустороннего предмета в односторонний. Но представим себе обратную картину, представим, что первично существует кольцо Мёбиуса и что путем его рассечения получается двусторонний предмет – обыкновенное кольцо.

Может быть, тогда мы лучше поймем то, что описывается в Торе, а именно сотворение двух существ из одного, из «стороны» (единственной «стороны!») одного цельного существа.

Предмет, имевший одну сторону (поверхность), превращается в предмет, состоящий из двух сторон (поверхностей). Причем обе эти стороны расщепляются и приобретают независимое существование. И тогда увидев перед собой вынесенное во вне свое собственное сокровенное существо, мужчина восклицает: «Сей раз это кость от моих костей и плоть от плоти моей!» (Бытие 2.23)

Причем это отношение сформировалось на самых ранних этапах церковной истории. Так, уже апостол Павел писал: «Хорошо человеку не касаться женщины. Но во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа» (1 Кор 7.1-2). Т.е. брак - это просто лишенная всякого религиозного смысла дань плоти.

Как известно, Основоположник христианства не был женат, и нет христианина, который бы мог посчитать это случайным эпизодом его биографии. Более того, верующий христианин не может даже помыслить Иисуса женатым. Классический идеал христианства – это анахорет, идеал, который со временем рассыпался на множество светских прототипов, начиная Робинзоном Дефо и кончая Посторонним Камю.

В христианском сообществе человек со всеми своими особенностями и призванием к поиску смысла традиционно противопоставляется «миру», стригущему всех под одну гребенку. При всех несомненных достоинствах этой героической позиции, она обладает также и рядом издержек, одна из которых - настороженное и даже пугливое отношения к сексуальности, как к реальности заведомо природной и противной духовности.

Известно, что у некоторых мужчин, начавших свою половую жизнь с беспорядочных связей, нередко развивается невроз, характеризующийся двойственным отношением к женщинам, которых они делят на «мадонн» и «шлюх». Первые существуют для целомудренного поклонения, вторые - для сладострастных утех. Известно, что такого рода проблемы стояли перед Альфредом Мюссе, Александром Блоком, Жан Полем Сартром и некоторыми другими, вполне уважаемыми деятелями культуры.
Между тем корни этого комплекса можно усмотреть уже в самом контексте христианской культуры, которой свойственно видеть в сексуальности самой по себе потребительское отношения к человеку.

Тертулиан писал: «Брак – это не что иное, как вид разврата. Апостол, говоря, что супруги стараются угодить друг другу (1 Кор 7.33), не имел в виду угождения чистотою нравов, чего, конечно же, не осудил бы, но он говорил тут о нарядах, украшениях и прочих мелочах, посредством которых супруги стараются возбуждать друг друга к сладострастию. Желание нравиться внешне есть самая сущность плотской похоти, которая в свою очередь, есть причина прелюбодеяния. Но брак не уподобляется ли прелюбодеянию, не бывает ли следствием удовлетворения тех же желаний? Сказано: «Всякий, кто с вожделением взглянул на женщину, мысленно уже соблазнил ее» (Мф 5.28). Человек, ищущий брака с женщиной, не творит ли того же самого, хотя бы после и женился на ней? Да и женился ли бы он на ней, прежде чем посмотрел на нее с похотью? Ведь невозможно брать в жены ту, которой не видел и не возжелал. Неважно, что до женитьбы он не желал чужой жены: до женитьбы все жены – чужие, и никакая жена не выйдет замуж, если муж уже до брака не прелюбодействовал с нею взором…. Самое лучшее для человека – совершенно избегать женского пола». («О поощрении целомудрия» 9)

Стоит ли говорить, что подобное отношение немыслимо для еврейской религии. И Рамбам в «Мишне Тора» («Хилхот исурей биа» 21.9) пишет: «Человеку разрешена собственная жена. Поэтому все, что желает человек делать с женой – делает. И всегда может целовать ее в любое место, которое пожелает, и совокупляться с ней может любым образом, только чтобы семя не уничтожалось».

Кого-то, впрочем, поступок Авраама может ужаснуть и оттолкнуть независимо от того, кого он на самом деле вознамерился убить – Исаака или Измаила. Кому-то готовность совершить нелепое человеческое жертвоприношение может показаться заслуживающим осуждения «фанатизмом». Не правильнее ли Аврааму было вообще отказаться от выполнения этого преступного приказа, никчемность которого вскоре признал сам Всевышний? Не правильнее ли Аврааму было поступить «по совести»?

Но дело в том, что источником совести является сам Всевышний, и когда Он открывается человеку непосредственно (как, например, тем, кто пережил околосмертный опыт), то совесть немедленно опознает свой исток и соглашается выполнять Его требования. Это положение очень ясно сформулировано создателем психотерапевтического метода логотерапии Виктором Франклом: "Инстанция, перед которой мы несем ответственность - это совесть. Если диалог с моей совестью - это настоящий диалог, то встает вопрос, является ли совесть все-таки последней или предпоследней инстанцией. Последнее "перед чем" оказывается возможным выяснить путем более пристального и подробного феноменологического анализа, и "нечто" превращается в "некто" - инстанцию, имеющую облик личности. Более того - это своеобразная сверхличность. Мы должны стать последними, кто не решается назвать эту инстанцию, эту сверхличность тем именем, которое ей дало человечество: Бог" +В.Франкл «Человек в поисках смысла» М. 1990. Стр 126

Понятно, что когда человек воочию встречается с этой Сверхличностью, его совесть соглашается со всеми Ее требованиями, какими бы неожиданными и нелепыми они на первый взгляд не казались.

«Избрание народа» многим видится вздорной и нелепой идеей, за которой не стоит ничего кроме самообмана, кроме «национального эгоизма».

Между тем, если мы допустим, что избрание еврейского народа осуществлено именно Сверхличностью, то нам не покажется зазорным искать в опыте еврейской религии последние тайны семейной привязанности и супружеской любви.