Администратор
Сообщений: 5588  C нами с 01 Июня 2006
Откуда: Израиль
Статус: Отсутствует
| Кроме уже известных нам законов и обычаев, исполнение которых – залог существования еврейского народа, наши мудрецы рассказали множество важных и удивительных вещей, связанных с пасхальными заповедями.
Вот некоторые из поднятых ими тем:
В чем корень запрета хамеца в Песах, в чем суть различия между хамецем (закваской) и мацой (пресная лепешка)?
Почему Тора предупредила: "Не изливай при квасном кровь жертвы Моей?"
Что скрывается за установлением времени поисков хамеца на исходе 13-го Нисана?
Почему нужно припрятывать десять кусков хамеца перед началом поисков?
В чем состоит связь между поисками хамеца в установленный час и чистотой языка?
Вот как отвечают на эти вопросы великие еврейские мудрецы.
Хамец и маца
Еврейский закон запрещает к употреблению любое, сколь угодно ничтожное количество хамеца и любую примесь хамеца, поскольку отличие между хамецем и мацой и само по себе ничтожно. Из одних и тех же муки и воды в одной и той же печи выпекаются и хамец, и маца. Их отличает только небольшое отличие во вкусе, вызванное ничтожной задержкой перед помещением в печь. Эта задержка, даже непреднамеренная, приводит к самопроизвольному сквашиванию, самопроизвольному качественному изменению материала. Тесто становится пышнее, занимает больший, чем ранее, объем. Что же привело к этому изменению? То, что человек на какое-то время оторвался от работы и предоставил тесто самому себе. Промедление и превратило его в хамец, придало ему особый, "заквашенный" вкус, увеличило его объем – все это ненамеренно, самопроизвольно. Иное дело маца – в ней нет ничего произвольного, но только то, что вложил в нее человек, ее изготовивший. И вкус, и вид, и объем мацы – все в точности соответствует намерению работника.
Ни из чего квасного и ни из какого меда не воскуряйте Г-споду
Хамец и все квасное тесно связаны с такими понятиями, как гордыня и заносчивость. Поэтому и запрещено любое их количество – ведь любая примесь заносчивости наносит человеку непоправимый ущерб. Мед (и другие сладкие продукты) связаны с вожделением, поэтому и запрещено замешивать мацу на фруктовых соках, как сказано в Торе: "Никакое хлебное приношение, которое приносите Г-споду, не должно быть сделано из квасного, ибо ни из какой заквасы и ни из какого меду не должны вы воскурять огнепалимую жертву Г-споду" (Ваикра, 2,11).
Всмотримся в написание слов
Точно так же, как лишь ничтожная, неосязаемая задержка, не требующая никакого действия, создает различие между хамецем и мацой, лишь невесомая черточка неустановленного размера отличает эти слова при написании – без учета перестановки букв. Вся разница между словами хамец – חמץ – и "маца" – מצה – это отличие между буквами ח и ה . Буква ה имеет слева небольшое окошечко. Закрой его – и она превратится в ח.
В том и заключается отличие Святого языка, на котором написана Тора, от всех прочих, что все слова этого языка, более того – все буквы любого из этих слов подобраны не случайно и не в результате соглашения между людьми, но установлены самим Всевышним в Его безмерной мудрости. Все названия, установленные Всевышним, набор, начертание и порядок букв, их составляющих, исполнены смысла и тесно связаны с внутренним смыслом называемых предметов и их Небесными корнями. Некоторые из этих связей известны нам, остальные станут известны только в конце времен.
Истребление хамеца – избавление от "казни первенцев"
Мы уже упоминали о том, что хамец символизирует "злое начало" в человеке, а поиски и уничтожение хамеца – борьбу со злым началом. Хамец привлекательнее мацы, он выглядит красивее и значительнее ее. Точно так же "злое начало" – оно влечет человека к радостям этого мира, делает их привлекательными для него, более значительными, чем они являются на самом деле. Заповедь Торы обязывает нас истребить хамец полностью. Когда Израиль впервые получил эту заповедь в Египте, она спасла его от страшных бед, от опасности, которая нависла над всей этой страной и над ним.
Грехи Египта, переполнившие чашу весов, состояли прежде всего в упоении богатством и властью. По существу, египтяне поклонялись богатству и силе. Они обожествляли свой мелкий скот, приплод которого приносил богатство своим хозяевам. Вот как они представляли самих себя: "Паро, царь Египта, большой крокодил, лежащий среди рек его, сказавший: "Мне принадлежит река моя, и я сам сотворил себя"" (Йехезкель, 29,3). Египтяне считали себя народом господ, и все остальные народы должны были склониться перед ними и служить им. Внутри египетского народа была установлена жесткая иерархия. Всякий, кто по какой-либо причине возвышался над другими, немедленно становился их господином. Иерархия распространялась и на египетские семьи – в каждой из них были низшие и высшие уже потому, что в них были первенцы и младшие дети. Даже сын рабыни, вращающий мельничные жернова, стремился поработить того, кто находился ниже его на общественной лестнице, чтобы господствовать над ним. Поэтому даже рабы, влачившие самое жалкое существование в Египте, просили у своих господ не свободы для себя, а права поработить еще более слабых. Египет был страной, наполненной злобным высокомерием, нечистым властолюбием, непомерной заносчивостью до такой степени, что его царь от имени своих подданных произнес следующие слова: "Кто такой Г-сподь, чтобы я послушал Его голоса?" (Шмот, 5,2)
Царю Египта легче было допустить гибель своего народа и всей страны от многочисленных обрушенных на них ударов, нежели отказаться от части своей власти и отпустить своих рабов на свободу. Тот, кто сказал: "Мне принадлежит река моя, и я сам сотворил себя", – разве может он признать над собой чью-либо власть? Когда Всевышний приступил к наказанию гордых египтян и решил унизить их в глазах всех других народов, чтобы, как сказано в Торе, "узнал Египет, что Я – Г-сподь", чтобы каждый, кто останется в живых, сказал: "Г-сподь – справедлив, и нет другого", посланный Им ангел-мститель входил в один дом за другим, и повсюду, где находился хоть один человек, властвовавший над другими – а они были в каждом доме, где находился хотя бы один первенец – поднимался его меч и гибли люди. В этот день были наказаны ложная гордость, заносчивость, жажда власти. Они были истреблены и каждому стало ясно, что Всевышний является единственным господином Вселенной. В этот день первенцы Израиля и все его руководители были в большой опасности, ибо ангел-мститель мог поразить и их – ведь и к ним могла пристать египетская скверна, не миновавшая, как мы знаем, всех остальных рабов, живших в Египте. Быть может, нашлись и среди них мужчины, женщины или семейства, утверждавшие, что они значительнее других. Ангел-мститель неизбежно должен был поразить их, чтобы восстановить в полной мере единственное настоящее царство – Царство Всевышнего.
Именно тогда Всевышний обратился к Моше и Агарону и повелел им передать Его слова всему Израилю с тем, чтобы каждый дом и каждое семейство взяли себе ягненка, принесли его в жертву, помазали его кровью дверные притолоки и затем, в ту самую ночь, ели его жареное мясо (по обычаю рабов того времени) вместе с мацой (обычная пища батраков) и горькими овощами – марором – так, как принято у людей, находящихся в беде.
Таким образом весь еврейский народ, хотя и находящийся еще в Египте среди скверны и нечистоты, ясно показал, что уже очистился от них. В доказательство он зарезал идола этой нечистой страны и помазал его кровью притолоки своих домов, уничтожил в них символ заносчивости, – хамец – и теперь вся его пища – начиная с мяса ягненка, зарезанного после того, как с него было снято проклятие идолопоклонства, включая испеченную в спешке мацу и заканчивая марором, который едят сокрушенные душой люди, – соответствует заповеди "Не изливай при квасном кровь жертвы Моей". Ведь пасхальная жертва и хамец сущностно несовместимы, в то время, как пасхальная жертва, маца и марор составляют неразделимое целое, как бы говорящее: мы свободные люди, избавившиеся от власти египетского царя, мы служим только Царю Вселенной.
В Торе говорится: "Я пройду в эту ночь по земле египетской и поражу всякого первенца в земле египетской... И будет та кровь для вас знаком на домах... И пройду мимо вас, и не будет среди вас язвы губительной, когда Я буду поражать землю Египетскую" (Шмот, 12,12).
Таким образом, уничтожение хамеца, принесение пасхальной жертвы и помазание ее кровью дверных притолок защитили евреев от казней в Египте. Во все времена уничтожение хамеца – великая заповедь, исполняя которую мы вновь свидетельствуем, что Всевышний – единственный Властелин, единственный носитель величия, единственный, кто поддерживает существование мира и питает нас со Своего стола, вознаграждая нас за наши старания в этом мире.
Время поисков хамеца – наступление совершеннолетия
В книге Каванот, написанной рабби Хаимом Виталем, содержится следующее сравнение: тринадцать первых дней месяца Нисана подобны тринадцати первым годам жизни человека, по завершению которых он становится бар-мицва – совершеннолетним. Первый вечер 14-го года жизни, когда еврей становится бар-мицва, – это в некотором смысле вечер поисков хамеца, так как именно тогда в юношу вселяется доброе начало, и он берет на свои плечи бремя заповедей. Теперь он в состоянии противостоять дурному началу, обнаружить его источник и подавить его.
Нет на земле праведника, который никогда не грешит
Как мы уже знаем, поиски хамеца сравниваются с борьбой человека против злого начала в нем самом, источник которого должен быть точно так же найден и истреблен. Только таким образом может человек порвать путы, надетые на него злым началом, и стать столь же свободным, как его предки, вышедшие из Египта. Именно поэтому принято подкладывать куски хамеца перед началом поисков – дабы подчеркнуть, что даже тот, кто уже очистился от греха, не должен кичиться этим, не должен повторять: я избавился от скверны и могу более не думать об очищении. Нет, как и в случае с хамецем (который мы специально подкладываем), нет никакого сомнения в том, что что-нибудь да найдется. Ведь сказано: "Нет на земле праведника, который творил бы благо и не погрешил бы" (Когелет, 7,20). Тот, кто уверен, что уже исправил в себе все, что подлежит исправлению, скорее всего, еще не начал по-настоящему служить Всевышнему.
Одни против других
Но почему принято подкладывать именно десять кусков хамеца! Знатоки Каббалы говорят, что Всевышний создал десять различных воплощений святости разного уровня, и против них – десять олицетворений нечистоты, одно превосходящее другое. Когда человек приступает к очищению от хамеца, Тора как бы говорит ему: "Знай, что хамец – не единое целое, существует множество его видов, поэтому ты должен набраться мужества и терпения и очиститься от всех его разновидностей, так, чтобы не осталось вокруг тебя ни крошки, ни самой ничтожной примеси любого из десяти его видов – ничего!"
Чистота языка и чтение Пасхальной Агады
В течение всего года действует правило: "Делай много, говори мало". По делам, а не по речам оценивает нас Всевышний.
Но в Песах мы получаем заповедь: "Рассказывай!", и закон, утверждающий, что "чем больше рассказываем мы об Исходе из Египта" – тем лучше. Более того, наши мудрецы говорят, что вся сущность праздника заключается в рассказе и беседе об Исходе. Намек на это содержится в самом слове Песах פסח: – оно как бы состоит из двух слов: – פה-סח "говорящие уста".
Слова Торы: "Не ешь при этом квасного, семь дней ешь с ним мацу, хлеб бедности" (Дварим, 16,3), наши мудрецы также комментируют сходным образом. "Хлеб бедности" – это хлеб, над которым отвечают на многие вопросы, хлеб, в честь которого читается полный Галлель, о котором рассказывается Агада (Раши). Действительно, звучание и написание этих слов на Святом языке оправдывают такое толкование.
Как объяснить это противоречие? Почему именно в Песах мы получаем заповедь: "Рассказывай!"
Мы не имеем права праздновать Песах до тех пор, пока хамец находится в наших владениях. В том числе – в душе и в сердце.
Пока хамец пребывает внутри нас, мы стараемся казаться лучше, чем на самом деле, заносимся и чванимся, на языке у нас иное, нежели на сердце. Пока мы не избавимся от хамеца, закон запрещает нам совершать заповеди, связанные с Песахом. Мы должны говорить как можно меньше – ведь наши дети с полным правом могут не поверить нашим словам, почувствовав, что они не вполне соответствуют действительности. Мы не должны громко славить Всевышнего – ведь Он может разгневаться, услышав неразумные слова. Недаром в Торе сказано: "Ни из какой заквасы и ни из какого меда не должны вы воскурять огнепалимую жертву Г-споду" (Ваикра, 2,11). Ведь хамец делает с нашим сердцем то же, что и с тестом – раздувает его, делает его заносчивым и неискренним.
Тот, кто хочет достойно выполнить заповедь Пасхального Рассказа, восславить Всевышнего и обратиться в Нему, должен истребить весь хамец прежде всего в своем сердце, очистить сердце и уста от любого обмана, от любой непорядочности. Тогда сын воспримет его рассказ, а Всевышний услышит его молитву и восхваления. Тогда уста его произнесут то, что будет на сердце, тогда и можно будет исполнить заповедь: "Чем больше будем мы рассказывать – тем лучше".
Теперь мы ясно понимаем, что поиски хамеца вечером 14-го Нисана – это абсолютно необходимое условие Пасхального Рассказа, произносимого вечером следующего дня. Недаром мы едим мацу не только 15-го Нисана, в день праздника, но все семь дней, когда читается полный Галлелъ – славословие Всевышнему.
Еще несколько слов о поисках хамеца и чистоте языка
Связь между поисками хамеца и чистотой сердца и языка, без которых невозможны Пасхальный Рассказ и чтение Галлеля, обнаруживается непосредственно в начале Трактата Талмуда Псахим.
Гемара Псахим начинается с обсуждения слов автора первой Мишны этого Трактата: "При свете 14-го Нисана производят поиски хамеца при свете свечи" (в других местах мы переводим эти слова иначе, в соответствии с заключением Гемары: "Вечером 14-го Нисана и т.д." – однако в данном случае необходим именно буквальный перевод). Мудрецы Талмуда начинают чрезвычайно длинное – необычно длинное для весьма сжатого стиля Талмуда – обсуждение первых слов Мишны: что означают слова "При свете 14-го Нисана"? Двое мудрецов комментируют эти слова и, на первый взгляд, кажется, что их комментарии противоречат друг другу. Талмуд поначалу принимает гипотезу о том, что эти мудрецы расходятся во мнениях, и приводит четырнадцать аргументов и возражений, проясняющих вопрос. Семь первых из них основываются на цитатах из Танаха, семь последних цитируют Мишну и Барайту. Между этими группами цитат есть принципиальное различие: все цитаты из Танаха, за исключением четвертой по счету, указывают, что слово "свет" должно относиться к дневному времени (вспомним, что именно в четвертый день Творения были созданы небесные светила), в то время как четвертая цитата указывает на обратное – что слово "свет" означает "ночь"; в то же время шесть из семи цитат из Мишны и Барайты указывают, что слово "свет" означает "ночь", а одна – опять же, четвертая по счету, – по-видимому, указывает на обратное – что "свет" означает "день".
Эти многочисленные аргументы и контраргументы на первый взгляд кажутся излишними уже потому, что многие из них лишь подтверждают то, что уже ясно установлено ранее. Для чего же Талмуд умножает избыточные доказательства – занятие, абсолютно ему не свойственное?
В конце концов Талмуд выясняет, что между мнениями мудрецов нет никакого противоречия – оба они считали, что слово "свет" относится к ночному времени. Противоречие возникло из-за того, что они, как выходцы из разных мест, пользовались разными терминами, и ученики поняли их неправильно и по-разному.
Спрашивается, зачем мудрецы-составители Талмуда поместили эту, на первый взгляд, излишнюю дискуссию, в священный и бесконечно экономный текст Гемары! В течение столетий столько чернил и бумаги было истрачено на переписку текста этой дискуссии, обсуждающей, как мы уже знаем, вообще не существующую проблему! Столько прилежных учеников во всех поколениях изучали эту дискуссию, посвященную выяснению смысла одного-единственного слова Мишны – при том, что она не оказывает никакого влияния на итоговый вывод Гемары! Ради чего?
Этот фрагмент Талмуда демонстрирует нам величайшее значение чистоты языка. В самом деле, только тот, чей язык так же чист, как язык составителя этой Мишны, посвященной подготовке к Песаху и поискам хамеца, только тот, кто уже готов к Пасхальному Рассказу и прославлению Всевышнего, – только он может выбрать слово "свет" для обозначения ночи. Потому-то чистейшие слова этого мудреца столь важны для его учеников, что они готовы устроить целую дискуссию, чтобы выяснить значение единственного его слова, – ведь этот мудрец уже уничтожил весь свой хамец. Только те уста, которые избавились от хамеца, которые произносят лишь то, что на душе и на сердце, чьи слова – "маца", удостаиваются столь полного отклика на свои слова. Эти слова слышны и Всевышнему, и простым смертным – даже если последние не полностью их понимают. Все они – часть святой Торы, драгоценнейшая часть мудрости, подаренной нам Всевышним.
Таким образом эта талмудическая дискуссия связывает поиски физического хамеца с поисками духовного хамеца, оскверняющего сердце и уста. Эти поиски открывают дорогу к выполнению заповеди о Пасхальном Рассказе. Потому-то и нашли мудрецы место в Талмуде для этой длинной дискуссии, и не случайно сразу за ней Гемара обсуждает вопрос о свойствах и качествах человеческой речи, о присущей ей глубине и иных качествах, равно как и определяет, какая речь является недостойной, а какая грубой, какая обычной, а какая достойной и чистой, что такое краткая речь, красивая речь и что такое язык мудрецов. Там же обсуждаются и другие качества речи: она выдает самые сокрытые человеческие тайны, предрекает, кем человек станет в будущем, вскрывает его корни и происхождение на десять поколений и т.д. Все это – введение к обсуждению законов поисков хамеца перед Песах. Поэтому наши мудрецы и начали Трактат Псахим с дискуссии о слове "свет" и лишь затем перешли непосредственно к Галахе.
Зная все это, разве может человек оставить запущенной свою речь и не проверить каждое свое слово так же тщательно, как свой дом перед Песах – каждый потаенный уголок речи. Необычайно велико значение поисков "при свете 14-го Нисана", совершаемых для того, чтобы наутро наши уста были чисты, и можно было приступить к выполнению заповедей, связанных с пасхальной жертвой и мацой. Мы уже переводили слово "Песах" как "говорящие уста", а слово "маца" – как "хлеб, над которым отвечают на многие вопросы", и чем больше будет при этом рассказано – тем лучше. Почему? Потому, что все, что рассказывается в этот час, будет услышано, а хвала, возданная Всевышнему, дойдет до Его трона.
По материалам: all-kabbalah.narod.ru
Обращение к Вселенской Церкви: "отпусти народ Мой!"
Гибнет народ от недостатка ведения...
|
Шалом! Данный форум устроен по типу 
