Администратор
Сообщений: 5588  C нами с 01 Июня 2006
Откуда: Израиль
Статус: Отсутствует
| Рав Акива Татц
Связь между «эмет» и «эмуной», правдой и верой, такая же, как между мужским и женским началом. Она охватывает все Творение и определяет его судьбу. Связь между «эмет» и «эмуной», правдой и верой, такая же, как между мужским и женским началом. Она охватывает все Творение и определяет его судьбу. Наша роль состоит в том, чтобы понять эту связь. В книге «Зоар» сказано: «иу эмет ве-ийи эмуна — Он — правда, а она — вера». Правда представляет собой мужское начало, а вера — женское. Какая тайна скрыта в этом положении? «Эмет», правда, — это то, что ясно, доказуемо, неоспоримо, если хотите, видимо. «Эмуна», вера, находится в скрытой сфере, там, где возможно сомнение; ее можно только услышать, но невозможно увидеть. Правильный перевод слова «эмуна» — не «вера», а «верность», преданность, лояльность (сравните: «неэман», верный). Мы находим это слово во многих стихах Торы, например: «Ва-ейи ядав эмуна ад бо а-шамеш — И его руки были верными, пока не зашло солнце»; они были верны своей задаче, они оставались на месте. Очевидно, что это слово нельзя перевести в значении религиозной веры. Абсолютно слепая вера без всякого намека на доказательство, знание лишена здесь смысла. В Торе концепция «эмуны» предполагает верность тому, что истинно, а не чему-то воображаемому.
Итак, первый шаг направлен на раскрытие правды. Второй подразумевает верность этой правде, даже если она не очевидна; верность требует усилий. Два человека посвящают себя друг другу; они заключают договор, укрепляющий их эмоциональную связь. Однако, по-настоящему их отношения будут испытаны лишь с годами, в испытаниях и жизненных тяготах. Сохранят ли обе стороны верность договору и друг другу, когда настанут трудные времена? Декларации взаимной преданности легко провозглашать; гораздо труднее постоянно доказывать эту преданность на деле.
Вначале «эмет», правда, раскрывается, становится очевидной. Потом она исчезает из виду. Когда это происходит, наш главный духовный труд («авода») направлен на укрепление веры, «эмуны». «Леагид ба-бокер хасдеха ве-эмунатха ба-лейлот — высказывать Твою доброту утром и Твою веру — ночью». Доброта ощущается в раскрытии, а веру надо хранить, когда ничто не раскрыто. «Ба-бокер хасдеха»: утро, день воспринимаются в единственном числе, как нечто одно; они отмечены высоким качеством, относятся к единству и кратковременны, будучи первой фазой вдохновения. «Ве-эмунатха ба-лейлот»: ночи воспринимаются во множественном числе; они далеки от единственности и повторяются, как будто до бесконечности. Аврааму было заповедано принести в жертву своего сына. Проблема здесь не в знании — он знал, что должен это сделать; ведь он получил это указание от Самого Б-га — никакого сомнения в достоверности открыто выраженной воли Творца не могло и быть. Проблема заключалась в другом — в выполнении указания, в доведении его до конца, в демонстрации своей лояльности Б-гу. Еврейский народ получил свою судьбу у горы Синай — Синайское откровение было предельно ясным и не вызывало никаких сомнений и кривотолков. Испытание началось после Синая, когда стало меркнуть впечатление от пережитого откровения: сумеют ли евреи сохранить верность заключенному союзу? Синай был «эмет», не подлежащим сомнению откровением. И в ходе этого откровения евреи получили первую заповедь Торы — заповедь «эмуны»: «Я — Б-г, и вы обязаны всегда быть верными Мне». Рамбан говорил: «Ийе эйнейну ве-либейну шам коль а-ямим — Глаза наши и сердца наши должны быть там (на Синае) всегда». «Эмет» — это начало; «эмуна» — последующий труд души.
Примечательной особенностью человеческого восприятия является разрыв между «эмет» и «эмуной»: одно необязательно влечет за собой другое. Имея совершенно ясное теоретическое представление о какой-то вещи, мы зачастую предпочитаем ее игнорировать на практике. Например, курильщик прекрасно знает, что он вредит своему здоровью, но продолжает курить. Один студент-медик рассказывал, как он лечил человека, госпитализированного с болезнью, которая ведет к патологической закупорке главных кровеносных сосудов при курении. Больного предупредили, что он потеряет ногу, если будет и дальше курить. Но он не отказался от вредной привычки, и ногу пришлось ампутировать. Через год студент увидел его снова: упрямого пациента везли на инвалидном кресле по больничному коридору — без обеих ног, и он курил!
Давайте поразмышляем над этим примером. Как может человек знать что-либо с абсолютной уверенностью, но игнорировать это знание? Что заставляет умных, здравомыслящих людей отворачиваться от правды и жить по лжи? Спросим еще резче: как мы можем игнорировать строгий императив правды, отдавая предпочтение пустым мелочам? Ведь очень часто бывает, что правда, которую мы не замечаем, стараемся не замечать, крайне важна для нас, от нее порой зависит наша жизнь, а выбранная альтернатива примитивна и ее притягательность недолговечна. Так почему же мы выбираем не то, что надо? Как может такое быть? Рабби Деслер тоже задает этот вопрос. У курильщика два желания: жить и закурить еще одну сигарету. Воля к жизни, конечно, сильнее, в этом нет сомнения. У человека нет более сильного побуждения, чем инстинкт самосохранения, чем стремление жить. Тем не менее, более слабое желание, ничтожная, мелкая страсть, доставляющая лишь мимолетную радость, побеждает могучую волю к жизни. Мужчины идут порой на рискованный адюльтер, чтобы получить минутное удовольствие, но в результате разрушают свою семейную жизнь и карьеру. Как такое возможно? Ответ рабби Деслера предельно точен. Он имеет прямое отношение к нашему предыдущему анализу «рацона», желания. «Рацон» представляет собой ядро, исток человеческой сущности. Как отмечалось, он лежит в основе всех побуждений и страстей, всей внутренней жизни. «Рацон» — это источник, полученный из высшего Источника реальности и аналогичный высшему Единству. Все грани и элементы человеческой личности формируются в этом единственном источнике «рацона», в этом духовном центре. Такова природа любого источника.
На уровне отдельного человека «рацон» — это единство, всеобъемлющая цельность, это единственный источник всего остального. Поэтому человек может иметь только один «рацон» одновременно. Два желания никогда не занимают его разум — такое просто невозможно. Свободный выбор («бхира») осуществляется между борющимися между собой желаниями, которые претендуют на трон, на высшую, единственную точку, которая активизирует все остальное и приводит к конкретному действию. Побеждает тот «рацон», который пробивает себе дорогу и занимает место в зоне управления. Этот «рацон» обладает безраздельным господством, и что самое странное, он господствует независимо от того, силен он или слаб. Он может быть слабым, нелогичным, незрелым, наивно инфантильным, но, когда он занимает трон, — ему принадлежит вся власть, он — король, а человек становится механизмом осуществления этого «рацона», по существу, его рабом. Это положение надо глубоко усвоить, поскольку именно здесь находится скрытый механизм нашего поведения. Когда «рацон» начинает доминировать, отдавать приказы и подталкивать человека к определенным действиям, с этого момента всякая борьба воли прекращается. Природа «рацона» в его единовластии и тоталитаризме. Все находится под его контролем, но он сам неподконтролен. Он — инициатор, а не исполнитель.
Итак, мы жертвы противоречия — разрыва между тем, что мы знаем, и тем, что мы делаем. «Эмет», правда, не обязательно ведет к «эмуне», верности этой правде. Для такой тесной связи нужен труд души. Даже при самой кристально чистой ясности и самых глубоких знаниях нет гарантии, что эта ясность и эти знания будут выражены в вытекающих из них действиях. Такой гарантии попросту не бывает. Нужен труд. Человек должен усердно тренировать свои «мидот», свой характер, развивать его, приучать себя подчиняться правде, а не своим страстям и эмоциям. «Эмет» — мужская категория: вспышка ясности, не затуманенная испытаниями. «Эмуна» же содержит женское начало: семя хранится в земле — оно невидимо и нуждается в питании и уходе. «Эмуна» — это «седер зраим», зона посева, ибо в ней надо пестовать веру. Семена прорастают только при длительном уходе. Пока рост еще не виден и процесс рождения развивается скрыто, только верность, только «эмуна» может соединить два края пропасти, разделяющей «эмет», правду, и завершающий этап «геулы», спасения. Беременность — это удел женщины. Роды — ее награда. Из Торы мы узнаем, что первый прорыв в этот мир из Эденского сада был совершен женщиной на заре истории. И она же, женщина, приведет «геулу»: именно ей дана такая способность. «Геула» явится к нам в заслугу ее верности, «эмуны», ее стремления выжить, выстоять во всех испытаниях, какими бы трудными и продолжительными они ни были.
На протяжение всей еврейской истории женщины стояли в авангарде борьбы за «геулу». Они продолжали сопротивляться кошмару египетского рабства, когда мужчины почти капитулировали; именно женщины взяли на себя ответственность за сохранение еврейского народа и его выживание. Перелом наступил благодаря маленькой еврейской девочке, еще не достигшей возраста бат-мицвы. В разгар геноцида, когда Фараон приказал убивать новорожденных еврейских мальчиков, Амраам из колена Леви отделился от своей жены Йохевед, чтобы она прекратила рожать детей. Но их маленькая дочь Мирьям стала упрекать отца. Она сказала ему: «Фараон хочет истребить только мальчиков, а ты не пускаешь в мир и мальчиков, и девочек!» Амраам прислушался к этому упреку и вернулся к Йохевед. В результате их супружеского воссоединения на свет появился Моше! Так благодаря девочке евреи получили своего будущего спасителя! Во время странствий по пустыне грешили только мужчины, но не женщины. В Пурим спасение пришло тоже от женщины — царицы Эстер. В событиях Хануки центральную роль играла Иегудит. «В заслугу праведных женщин…». Женщина несет на себе все бремя беременности и родов, и она же вознаграждается разрешением от этого бремени. Она — сосуд «эмуны», и она — учитель «эмуны». «Он — эмет, она — эмуна».
Ссылаясь на историю, подробно описанную в талмудическом комментарии «Арух» рабби Натана бен Иехиэля, Гемара учит нас качествам «эмет» и «эмуна», наглядно демонстрируя тесную связь между ними. Приведем этот рассказ и проанализируем его. Каждая деталь этой блестящей аллегории заслуживает пристального изучения. Она называется «Бор ве-хульда — Яма и хорек». Одна девушка решила навестить своего отца. Идя через пустынное место, она упала в «бор», яму, из которой не могла выбраться. Девушку ждала верная смерть, если бы ее крики не услышал случайно проходивший мимо юноша. Он подошел к яме и спросил, кто она такая. Девушка назвалась. «Ты — человек?» — поинтересовался он. Да, подтвердила она, конечно, человек, а не один из духов, населяющих пустыню. «Поклянись», — потребовал он. Она поклялась. «Ты выйдешь за меня замуж, если я спасу тебя?» — спросил он. Она согласилась. Тогда юноша вытащил ее из ямы. Он хотел немедленно жениться на ней, но она возразила: нет, так не годится. Ей надо пойти к отцу в свой родной город и там подготовиться. Потом, когда все будет готово, он придет за ней. Юноша согласился. Перед расставанием они решили заключить нерасторжимое соглашение, устроить помолвку. Но где найти двух свидетелей для подтверждения их контракта? В этом пустынном месте не было ни души. Тогда они решили взять в свидетели две вещи, которые были там, — саму яму и «хульду», хорька, маленького, но очень свирепого зверька, оказавшегося поблизости. Они заявили о своих обязательствах друг перед другом в присутствии свидетелей — ямы и хорька — и затем расстались. Девушка отправилась домой и стала готовиться к свадьбе. А юноша вернулся в свой городок и забыл о ней. Вскоре он женился на другой женщине и спустя какое-то время она родила ему ребенка. Этот ребенок упал однажды в яму и умер. Спустя некоторое время у них родился еще один ребенок. Он умер от укуса хорька. Тогда мать двух погибших детей сказала мужу: «Если бы мои дети умерли, как умирают другие люди, я бы ничего не сказала. Но все произошло так странно. Здесь какая-то тайна». Услышав это, ее муж вспомнил о девушке, которую он вытащил из ямы, и о двух свидетелях их необычной помолвки — яме и хорьке. Он рассказал эту историю жене, и она потребовала, чтобы он развелся с ней и отправился искать ту брошенную им девушку. Он согласился с ней, вспомнил название городка, который назвала его первая невеста, когда они расстались несколько лет назад, и отправился на ее поиски. Придя в этот город, он стал расспрашивать о своей забытой невесте, и ему сказали, что она сошла с ума — избивала всякого, кто приближался к ней. Он попросил привести его к ней, и вскоре убедился, что она действительно не в себе. Но оказалось, что эта девушка лишь симулировала безумие, чтобы ее не выдали замуж за другого мужчину — она хранила верность своему истинному жениху. Когда они остались одни, он сказал ей: «бор ве-хульда — яма и хорек». Услышав эти слова, она тут же узнала его. Они поженились, у них родились дети, и они жили долго и счастливо.
Чему нас учит эта аллегорическая притча? «Он — эмет, она — эмуна». У нее нет ничего своего — он должен дать ей жизнь, он спасет ее. Но прежде он задаст ей множество вопросов: кто ты такая? ты — человек? Ведя такой обстоятельный допрос, он ищет правду. Она же принимает его без распросов. Она обязана ему своей жизнью. Она целиком, безоглядно отдается ему и тут же предъявляет свое требование: вначале должно пройти время. Им надо подготовиться к браку. Его первое увлечение ею очень сильно, он страстно предан ей — но недолго. Расставшись, он сразу забывает о ней. Она же его не забывает. Таков общий характер отношений между мужчиной и женщиной. Часто бывает, что он увлекается новизной, а она стремится к развитию, обогащению и углублению их отношений. Он женится на другой. Она же продолжает хранить ему верность вопреки здравому смыслу. Неужели она надеется, что он когда-нибудь вернется к ней? Но такова природа «эмуны»: даже если все обстоятельства против нее, даже если ее положение кажется безнадежным, а правда, «эмет», как будто исчезла с горизонта, несмотря ни на что она верна ему. И он должен вновь отправиться на ее поиски, чтобы понять смысл, значение «эмуны». Как ни парадоксально, женщина не только ждет его, — женщина, не эта, а другая, учит его, какой должна быть его верность. Это та женщина, на которой он женится вначале. Отсылая его к другой, она сознательно уступает мужа. Но верность невозможна без такой невероятной силы — жертвенной силы. Он подчиняется, потому что «эмет» признает правду: ведь они — одно и то же. И после долгого испытания, страшного испытания, преодолев боль, пережитую всеми участниками этой истории из-за его неверности, он должен исправить положение. И он это делает в конце концов. Так создается гармония.
Тот, кому знакомы основы мужского и женского характеров, поймет эту историю. Он освобождает ее и дарует ей жизнь. Она должна научить его вере, верности. Прежде чем соединиться, они должны перенести страдания.
Свидетели контракта — «бор ве-хульда» — не люди. Идея здесь проста: природа постоянна, надежна. Вся вселенная, от планет до атомов, вся биологическая среда — надежны. Ни одна планета, ни одно насекомое не сделает того, что им не полагается. Только люди ненадежны — такова их главная опасность и такова цена свободы выбора. Тора говорит: «Аидоти ба-хем а-йом эт а-шамаим ве-эт а-арец — Я призываю в свидетели против вас сегодня небо и землю». Речь идет о том моменте, когда еврейский народ заключил свой союз с Б-гом. Небо и земля надежны; от нас тоже требуется надежность.
«Эмуна» живет в знании, «даат». «Эмуна» должна быть познана; ее надо прожить; она должна потеснить саму жизнь. Лишь тогда она станет источником рождения; она должна знать, что «геула» придет. В молитве мы говорим о спасении в настоящем времени: «гоэль Исраэль — Тот, кто спасает Израиль», а не «Тот, Кто спасет», потому что «эмуна» соединяет настоящее и будущее. В «эмуне» «геула» надежна и прочна. Если она абсолютно надежна, ее можно ощутить в «даат» даже теперь. Если правда Б-жественного обещания действительно существует, «эмуна» может говорить о выполнении этого обещания в настоящем времени. Только «эмуна», вера, произрастающая в среде знания, «даат», может довести нас до цели. «Ве-цадик бе-эмунато ийе — А праведник будет жить своей верой». Действительно, будет жить, и только верой.
Объясняя, почему мы углубляемся в такие пласты Торы, которые сами не в состоянии до конца понять, рабби Иехезкель Ландау из Праги («Цлах») привел «машаль», аллегорию, соответствующую обсуждаемой нами теме. Группа людей, потерпевших кораблекрушение, оказалась на необитаемом острове. Там у одной женщины родился ребенок. Когда он немного подрос, один человек из этой группы отвел его в сторону и начал учить алфавиту, рисуя буквы на песке. «Сейчас это занятие может показаться тебе бесполезным», — объяснил он ребенку. «В самом деле, какой прок в этих буквах здесь, на необитаемом острове? Но когда нас спасут, когда мы вернемся домой, в нашу страну, ты увидишь там книги. Целые библиотеки книг. В этих книгах содержится вся мудрость мира. И ты сможешь читать эти книги, потому что выучишь буквы здесь. Сейчас эти буквы кажутся тебе разрозненными каракулями, и сама их польза для тебя сомнительна, но поверь: там, на большой земле, они станут для тебя ключом к мудрости». На необитаемом острове ребенок может учить эти буквы, лишь опираясь на свою веру. Он не способен ощутить, увидеть их значение. Он просто доверяет своему учителю, верит, что эти буквы в один прекрасный день выведут его к свету знаний. Мы тоже изучаем глубинную мудрость Торы, которая нам пока неясна. В более широком смысле, с позиций нашей темы можно сказать, что наш долг — трудиться, строить и служить с полной верой. Мы не требуем немедленного раскрытия истины, разрешения всех сомнений. Мы любовно растим скрытые в почве семена нашей жизни, зная, что когда — нибудь они пробьются на свет и дадут ростки. Но это будет потом — не сейчас. Когда нас вывезут с необитаемого острова.
Обращение к Вселенской Церкви: "отпусти народ Мой!"
Гибнет народ от недостатка ведения...
|
Шалом! Данный форум устроен по типу 
