71. На третий день король перевел диспут в свой дворец и сказал, что он будет проводиться втайне. Мы уселись у входа во дворец. Брат Пабло начал говорить нелепости, не имевшие отношения к делу, а затем сказал: «Я приведу доказательство из слов одного их великого мудреца, равного которому у них не было вот уже четыре столетия, - его имя маэстро Моисей де Гипти . Он говорит, что мессия умрет и его сын будет царствовать после него. И совсем не так, как ты говоришь, что он не умрет, как другие люди». И он попросил, чтобы принесли ему книгу «Судей».

72. Я сказал: «Нет в этой книге такого. Но я согласен, что есть у нас ученые, которые так говорят, как я раньше упомянул, что, согласно мнению авторов агады, мессия родился в день разрушения Храма и будет жить вечно. Но, по мнению экзегетов , он родится незадолго до окончательного избавления, будет жить долго и умрет в почете и передаст венец своему сыну. Я уже говорил, что в это я верю и что между временем до мессии и эпохой мессии вся разница лишь в свободе от порабощения другими государствами .

73. Принесли книгу, которую он просил. Он искал, но не нашел. Я взял из его рук книгу и сказал: «Слушайте, что говорит книга, на которую он ссылается. И я стал читать от начала главы: «Властитель-помазанник встанет в будущем в Израиле и восстановит Храм и соберет изгнанников Израиля...» .

74. Сказал брат Арноль де Сигора: «Лжет!»

75. Я сказал: «Только что он был «мудрецом, равного которому нет», а теперь он лжет?»

76. Король упрекнул его, сказав: «Не следует поносить ученых».

77. Я сказал королю: «Он не лжет. Я покажу из Торы и из пророков, что все, что он говорил - истина. Что мессия должен собрать изгнанников Израиля и рассеянных иудеев - двенадцать колен. Ваш же мессия не собрал ни одного, он даже не был во время пленения, чтобы избавить кого-то. Мессия должен воздвигнуть Храм в Иерусалиме, Ешу же ничего не сделал в нем - ни строительства, ни разрушения. Мессия будет властвовать над всеми народами, он же не был властен даже над самим собой». И я зачитал им всю главу «Когда придут на тебя все слова сии - благословение и проклятие…», до слов «Тогда Господь Б-г твой, все проклятия сии обратит на врагов твоих и ненавидящих тебя, которые преследовали тебя». И я объяснил им, что «на врагов твоих» - на христиан, а «ненавидящих тебя» - мусульман - два народа, которые нас преследуют. Он ничего не ответил.

Затем встал король, и все разошлись.

78. На следующий день, в пятницу, во дворце расставили скамьи, и король сидел на своем месте, как обычно, у стены, на троне своем. Там были губернатор и знатные вельможи, Джилес Сарагонский, Пьер Генуэзский, Пьер Берега, и многие из ратников. Пришли также многие с окраин города и множество простого люда.

79. Я сказал королю: «Нет у меня желания больше диспутировать».

80. Сказал король: «Почему?»

81. Я сказал: «Вот много здесь народу, и все меня убеждают больше не диспутировать. Они меня уговаривают, потому что боятся этих людей, проповедников, которые держат народ в страхе. И священники знатные и наиболее почтенные посылали ко мне сказать, чтобы я больше так не делал. А многие из ратников твоей свиты, государь мой, тоже говорили мне, что я делаю зло, говоря против их веры в их присутствии. И брат Пьер Генуэзский, теолог из миноритов, говорил мне, что это нехорошо. И с окраин города говорили некоторым иудеям, чтобы я так не делал более». В действительности так это и было. Однако, видя, что король желает продолжить диспут, они все согласились и сказали, чтобы я продолжал. Между нами было еще немало пререканий по этому поводу, и под конец я сказал, что буду продолжать диспут. Однако справедливость требует, чтобы мне дали возможность задавать вопросы один день, а брат Пабло будет отвечать, поскольку вот уже три дня он спрашивает, а я отвечаю.

82. Сказал король: «Тем не менее - отвечай ты ему». И я согласился.

83. Он встал и спросил: «Веришь ли ты, что мессия, о котором говорили пророки, будет настоящим человеком и Б-гом в сущности?»

84. Я сказал: «Вот ведь вначале мы договорились, что сперва будем говорить о мессии, пришел ли он, как вы утверждаете, а затем поговорим о том, сам ли он Б-г. Но ты не доказал, что он пришел, ибо я опроверг все твои нелепые доводы. Я выиграл суд, ибо ты должен был привести доказательство, - так ведь вы обязались. Если же ты не признаешь моей победы, то я готов привести абсолютные доказательства по этому поводу, если вы выслушаете меня. Но поскольку выяснилось, что Ешу ваш не мессия, то незачем вам диспутировать о мессии, который должен прийти для нас, человек он или еще что-то».

85. И сказали присутствовавшие там ученые судьи, что я прав в этом.

86. Сказал мне король: «Все равно - ответь».

87. Я ответил, что мессия придет и будет обыкновенным человеком, рожденным отцом и матерью, как и мы. Он будет вести свою родословную от Давида и его потомков, как написано: «И произойдет отрасль от корня Иесеева...». А если он был бы рожден «Духом Б-жиим», как вы говорите, он не был бы «от корня Иесеева». И даже пробыв в утробе женщины из потомства его, он не унаследовал бы царства, ибо, согласно Торе, дочери и их потомство не наследуют, когда имеются сыновья. А ведь у Давида всегда были сыновья.

88. Он сказал: «Вот псалом говорит: «Сказал Господь господину моему: Сядь одесную* Меня...». Кому, кроме самого Б-га, мог Давид говорить «господин мой?» И как может сидеть человек «одесную Б-га?».

* Одесную - по правую руку.

89. Сказал король: «Правильно он спрашивает! Если бы мессия был самым обыкновенным человеком и из потомства Давида в буквальном смысле, Давид не говорил бы ему «господин мой». Если бы у меня был сын или внук из потомства моего, который властвовал бы над всем миром, я бы не стал ему говорить «господин мой» Я бы скорее хотел, чтобы он мне говорил «господин мой» и целовал мне руку».

90. Я повернулся лицом к брату Пабло и сказал: «Ты что же - тот иудейский мудрец, который сделал это открытие и поэтому крестился, и ты же тот, кто советует королю собрать всех иудейских мудрецов, чтобы вести с ними диспуты по твоим «находкам?» Да разве не слышали мы этого до сих пор? Ведь не найдется ни одного попа или ребенка, которые не задавали бы иудеям этого вопроса! Ведь это же очень старый вопрос...

91. Сказал король; «Однако ответь на него».

92. Я сказал: «Теперь выслушайте меня. Давид был псалмопевцем, который сочинял псалмы под Святым вдохновением. Он сочинял их для того, чтобы их пели пред Б-жьим алтарем. Он сам их не пел, и ему это не было дозволено по Закону Торы. Он передавал псалмы левитам, чтобы они пели. Так об этом прямо и говорится в Летописях. Поэтому он должен был сочинять псалом в таком стиле, чтобы левиты могли его читать. Если бы он выразился; «Сказал Господь мне: Сядь одесную...», то левит не мог бы это прочитать, так как это не о нем.- Левиту следует говорить:

«Сказал Господь господину моему, Давиду: Сядь одесную...»

Суть этой фразы в том, что Всевышний обещает ему защищать его Своею Десницею, содействовать ему во всем и помочь одолеть его врагов. Так оно и было, ибо «он поднял копье свое на восемьсот человек и поразил их в один раз». Есть ли среди твоих ратников кто-то, кто мог бы своей силой свершить такое? А это и есть «Десница Б-жъя». У Давида так и написано: «Десница Твоя поддерживает меня» . Или: «Десница Господня творит силу», «Десница Господня высокая». А о нашем учителе Моисее, блаженной памяти, написано: «Который вел Моисея за правую руку величественною мышцею Своею...» И он же сказал при поражении фараона: «Десница Твоя, Б-же, разит врага» .

А кроме того, ведь в Писании немало мест, где пророк говорит о себе в третьем лице. Например, «Тогда Б-г послал Иеровоала, и Барака, и Иеффая, и Самуила...», «И сказал Ламех женам своим: «Послушайте голоса моего, жены Ламеховы» . И точно так же говорит наш учитель Моисей в Торе . Здесь, однако, он по необходимости так говорит, как я уже сказал. И да будет вам известно, что псалмы были сложены под Святым вдохновением. Они говорят о Давиле и о сыне его, который восседает на престоле его, о мессии. То, что лишь отчасти исполнилось у Давида, исполнится у мессии в целом. Всевышний Своей Десницей поддержал Давида, так что он одолел окружавших его врагов. - Он и будет помогать мессии, доколе положит Он все народы «в подножие ног его» , ибо все они враги его - они порабощают его, они отрицают его пришествие и его власть, а некоторые из них создали себе другого мессию.

Этот псалом предназначен для пения в Храме в дни Давида и в дни мессии, сына его. В псаломе этом говорится о престоле Давидовом и о царстве его».

93. Ответил брат Пабло: «Как он может такое говорить, когда их же мудрецы говорят, что речь идет о мессии, что все здесь следует понимать в буквальном смысле, что он

сидит по правую руку Б-га.» И он привел агаду. в которой говорится, что в грядущем мире Всевышний посадит мессию по правую руку Свою, а Авраама - по левую...

94. Я сказал: «Это тоже, по-моему. - Ведь я же сказал, что речь идет о Давиде в частности, но главным образом - о мессии». Я попросил книгу, и мне дали ее.

95. Я сказал: «Смотрите, он скрывает, что здесь сказано. Ведь агада эта говорит, что «в грядущем времени Всевышний усадит мессию справа подле Себя, а Авраама слева. У Авраама скривится лицо, мол, «сын сына моего сидит одесную Всевышнего, а я слева?» А Всевышний будет успокаивать его...»

Из этого ясно видно, что мессия не Б-г и что Ешу совсем не мессия. Ибо если бы он был Б-гом, то Авраам не стеснялся бы и лицо его не скривилось бы оттого, что Б-гу воздается больше чести, чем ему. Он также говорит «сын сына моего», а не «сын дочери». Ешу же совсем не был «сыном сына» Авраама, по-вашему. И то, что они сидят один справа, а один слева, говорит, что они оба равны - оба люди. И еще - Ешу не мессия, потому что сказано «в грядущем времени», а мудрецы, говорившие так, были через пять столетий после него. Но брат Пабло утаивает начало и конец и не стесняется.

96. Опять он стал приводить доказательства из мидраша , где говорится: «Сказано: «...Я буду ходить среди вас» . Сравнивают это в притче с королем, который вышел прогуляться со своим придворным в саду. Придворный все время пытался скрыться от короля. Когда король это заметил, он сказал: «Чего ты прячешься от меня? Ведь мы же равные!» Так в грядущем мире, Всевышний будет шествовать вместе с праведниками в раю, а праведники будут трепетать перед Ним. Всевышний им скажет: «Чего вы трепещите передо мной, ведь Я же как один из вас!» Но значит ли это, что не будет у вас страха перед Б-гом? Нет, ибо написано: «и буду вашим Б-гом, а вы будете Моим народом».

Итак, поскольку сказано «ведь Я же как один из вас», следовательно, Он (Б-г) обратился в человека, как и они (праведники).

97. Я сказал: «Все, что он приводит, говорит против него. Ведь это должно произойти в раю. Ешу же не шествовал с праведниками в раю, будучи человеком, а все время убегал от своих врагов и преследователей. В действительности же мидраш этот является аллегорией, как об этом и сказано в самом начале его. Суть его в том, что праведники, живущие в этом зримом мире, не могут достичь истинного пророчества и не могут видеть Сияния, называемого Gloria*,

* Слава (лат.)

о котором говорится: «Я открываюсь ему в видении». И даже учитель наш Моисей, блаженной памяти, в начальный период своего пророчества пребывал в страхе, ибо, как сказано: «Моисей закрыл лицо свое: потому что он боялся воззреть на Б-га» . Однако в грядущем мире их душа будет свободна от всякого греха и всякого безобразия, и они смогут воззреть на сияние Его Славы, как наш учитель Моисей, о котором сказано: «И говорил Б-г с Моисеем лицом к лицу, как говорит кто-нибудь с другом своим». А ведь Б-г не стал человеком, говоря с Моисеем. И в языке законоучителей это обычное возражение, как например: «Если исполнишь ты завет Мой - ты уподобишься мне» Так оно и в языке Писания: «И вы будете, как Б-г, знающими добро и зло» . Или: «И сказал Г-сподь Б-г: вот, человек стал, как один из Нас…» . Или: «… и будет самый слабый между ними в тот день, как Давид, а дом Давида будет как Б-г» . Но это не значит, что они будут равны Ему».

98. Снова заявил тот человек: «В Берешит рабба сказано, что в стихе «И дух Б-жий носился над водою» под «духом Б-жьим» подразумевается дух мессии. Следовательно, он не человек, а Б-г».

99. Я сказал: «Горе тому, кто ничего не знает и считает себя ученым и эрудитом! Там ведь еще сказано: «Дух Б-жий - это дух Первочеловека». Так разве имелось ввиду, что он (Адам) Б-г? Однако тот, кто не разбирается в книгах и не знает, что написано выше и ниже, извращает живые слова Б-жьи. Ведь толкователь, который говорил, что «это дух мессии», толкует стихи о царствах и говорит, что Писание здесь намекает о будущем. «Земля была безлика» - Это Вавилон, ибо сказано: «Я видел землю, и вот - она безлика» . «И суетна» - это Мидия, ибо сказано: «И они засуетились, чтобы привести Амана» . А «тьма» - это Греция, которая своими декретами омрачила очи Израиля. «Над лицом бездны» - это нечестивое царство Эдома. А «дух Б-жий» - это дух мессии. Благодаря чему он придет? - «Над водою» - Благодаря раскаянию, которое сравнивается с водой . Мидраш перечисляет четыре царства, четвертое из которых - Рим , а после него следует «дух Б-жий», то есть мессия - полностью человек, преисполненный мудрости и духа Б-жьего». Как сказано о Бецалеэле (Веселииле) : «И я исполнил его духом Б-жьим, мудростью, разумением, ведением и всяким искусством». Или как сказано об Иегошуа: «А Иегошуа, сын Нуна. исполнился духа премудрости...» . Отсюда следует, что речь идет о мессии, который будет после четвертого царства. Но я не мог изложить ему сущности мидраша, ибо он в намеках, толкуемых на основе сопоставления отдельных слов, и основной смысл стиха не в этом, Все это подобно тому, как мудрецы рассуждают о главе «И вышел Яаков...» . Я это сказал лишь для того, чтобы показать всем, что он не умеет читать книгу, которую приводит.

100. Встал король, и все встали.

В СИНАГОГЕ

101. В этом суть всех диспутов. Я не изменил в них ни слова по-своему. Позже, в тот же самый день, я предстал перед нашим государем, королем, и он сказал: «Пусть диспут будет приостановлен, ибо я не видел ни одного человека, который был бы неправ и при этом аргументировал бы все так хорошо, как это сделал ты».

Я слышал во дворце, что король и проповедники хотят придти в синагогу в субботний день. И я остался в городе еще восемь дней. И когда они явились туда в следующую субботу, я ответил нашему государю по достоинству, ибо он очень настаивал в своей проповеди, что Ешу - это мессия.

102. Я поднялся на ноги и сказал: «Слова государя нашего в моих глазах благородны, превосходны и высокочтимы, ибо они исходят от столь благородного, превосходного и высокочтимого, которому нет равного во всем мире! Однако я не могу сказать, что они истинны. Ибо у меня есть убедительные доказательства, ясные, как солнце, что истина не такова, как он говорит. Однако спорить с ним не благопристойно. Я скажу только, что совсем не понимаю одного: ведь так же, как король убеждает нас поверить, что Ешу - мессия, Ешу сам убеждал наших предков. И они полностью опровергли его доводы. А ведь Ешу мог доказать свою правоту лучше короля, если он, по-вашему, был Б-гом. И если предки наши, которые видели и знали его, не слушали Ешу, то как же мы можем послушаться короля, который знает о нем лишь понаслышке от людей, не знавших его и не бывших даже в его стране, как наши отцы, знавшие и свидетельствовавшие о нем?»

103. Затем встал брат Раймунд де Пенафорте и стал проповедовать о троице, утверждая, что она «Мудрость, Воля и Могущество». И добавил, что «и сам маэстро* согласился в этом с братом Пабло в Героне».

*Нахманид

104. Я поднялся на ноги и сказал: «Внемлите голосу моему, иудеи и неевреи! Брат Пабло спросил меня в Героне, верю ли я в троицу. Я спросил его: «Что такое троица? Три вещественных тела, как человеческие, являющиеся божествами?» Он ответил: «Нет». «Что же это, три нематериальные вещи, как души или ангелы?» Он сказал: «Нет». «Тогда, может быть, это нечто одно, состоящее из трех, наподобие физических тел, состоящих из четырех элементов?» Он ответил: «Нет». «Тогда что же это такое - троица?» Он сказал: «Мудрость, Воля и Могущество». Я сказал, что согласен, что Б-г мудр, а не неразумен, что Он обладает волей, но без чувственности, что Он могуществен, а не немощен. Однако слово троица здесь совершенно неуместно, так как Мудрость у Создателя не является акциденцией , ибо Он и Его мудрость - одно; Он и Его воля - одно; Он и Его могущество - одно ! Таким образом, Мудрость, Воля и Могущество - все одно. К тому же, если бы даже это были три акциденции в Нем, то все равно тройственность - не в Самом Божестве. Это Он один обладает тремя свойствами - акциденциями. Наш государь, король, привел здесь пример, которому его научили заблуждающиеся. Он сказал: «Вино обладает тремя вещами: цветом, вкусом и запахом. Но тем не менее оно одно». Это, однако, полнейший абсурд, ибо красный цвет, вкус и запах в вине - разные свойства, встречающиеся одно без другого. Ведь бывает же красное и белое вино или других цветов. То же можно сказать и о вкусе, и о запахе. Кроме того, ни красный цвет, ни вкус и ни запах не являются вином. Лишь то, что наполняет сосуд, есть само вино. Это тело, обладающее тремя различными акциденциями, в которых нет единства. Если же мы будем думать наоборот , то насчитаем четверку, ибо само Божество, Его Мудрость, Его Воля и Его Могущество - вместе четыре. И еще вы должны говорить о пятерке, ведь Он также живой, и обладает жизнью так же, как и Мудростью. Значит, определение Его должно быть: Живой, Мудрый, Волевой, Могущественный и Само Божество - пять! Все это абсурд очевидный.

105. Тогда встал брат Пабло и сказал, что он верит в абсолютное Единство, но тем не менее в Нем есть троица и что это вещь столь глубокая, что ангелы и архангелы не знают ее.

106. Я встал и сказал: «Но ясно же, что никто не верит в то, чего он не знает. Следовательно, ангелы и архангелы не верят в троицу»!

И товарищи заставили его умолкнуть.

107. И встал король, государь наш, и встали все и разошлись.

На следующий день я предстал перед государем нашим и он сказал мне: «Возвращайся в город свой с миром». И дал мне триста золотых динариев на дорожные расходы, и я расстался с ним в дружбе превеликой. Да вознаградит меня Б-г жизнью в мире грядущем! Амен.

ОБ ИСКАЖЕНИИ ПЕРЕВОДОВ БИБЛИИ И О ПРОПОВЕДИ ХРИСТИАНСТВА ЕВРЕЯМ

Иудаизм с момента его появления тридцать четыре столетия назад оказал неоценимое влияние на народы мира. История не знает еще одного стройного учения, которое обладало бы такой живучестью. Еврейская Библия пережила великие исторические эпохи, снова и снова оказываясь в центре внимания больших и малых народов. Невозможно в полной мере учесть тот громадный вклад, который она внесла в культурную, общественную и политическую жизнь этих народов. Описывая события древней истории евреев. Библия в то же время помогала вершить историю Запада и Востока. Кажется невероятным - и этому трудно дать какое-нибудь рационалистическое объяснение, - что великие народы черпали свои духовные силы из Библии, являющейся достоянием малого еврейского народа.

Библию иногда называют «Книгой книг». Действительно, продолжая оставаться наиболее читаемой в мире книгой, она опередила все бестселлеры. Однако это название оправдано еще и по другой причине. В мире нет другой такой книги, которая вызвала бы столь ожесточенные дебаты, как эта Книга.

Один западный писатель нарисовал следующую картину. На уединенном столе посреди бесконечного зала одиноко лежит Библия. Вокруг нее на полках расставлены миллионы книг. Одни поносят Библию, другие защищают, третьи комментируют, исследуют, разъясняют, а прочие просто написаны на ее темы и сюжеты. А посредине в царственном величии возлежит Книга и в своем гордом молчании наблюдает за крикливой перебранкой и нескончаемым шумом, поднятым из-за нее.

Библию «опровергали» знаменитые школы, создавшие всевозможные теории библейской критики. Судьба этих теорий была почти одинакова. Подобно мыльным пузырям, они лопались при первом же соприкосновении с новыми научными фактами, опровергавшими их. Немало бумаги было исписано и так называемыми апологетами (защитниками) Библии. В одних случаях эти апологеты пытались найти компромисс, утверждая, что нет противоречия между данной научной теорией (а то и гипотезой) и библейской догмой. В других случаях они делали попытки аллегорически истолковать ту или иную фразу.

С развитием науки и появлением новых теорий и гипотез, становившихся все более популярными, церковники шли на «уступки»: они «соглашались», что ветхозаветные тексты не представляют собой научной или исторической ценности, а скорее являются «мифическими» по содержанию. Им, по-видимому, важнее было спасти веру в Христа. Последнему научная критика угрожала меньше: нельзя опровергнуть недоказуемое.

Огонь библейской критики и непрошеная защита, однако, вовсе не касаются Библии, точнее - оригинального еврейского текста Священного Писания. Как критики, так и библейские апологеты не шли дальше известных и общепринятых переводов Библии, являющихся грубым извращением Священного Писания. Великое здание Божественной Мудрости и Знания было искажено в кривых зеркалах ошибочных переводов. И в таком виде изуродованная картина этого гигантского сооружения духа служит объектом ссылок, восхвалений или критики, которые в действительности не касаются Библии совершенно, ибо критика необоснованна, а защита совсем неуместна: ведь передать Писание на каком-либо другом языке представляется абсолютно невозможным.

Библия не оставляет читателя равнодушным. Она принуждает его задуматься. Самая яростная критика направлялась по адресу Библии по одной простой причине: враги ее были вынуждены принять вызов.

* * *

Судя по всему, еще задолго до появления христианства иудаизм пользовался большой популярностью среди неевреев, особенно мыслящих людей того времени. Мы находим в Талмуде немало знаменитых евреев, которые были прозелитами. Сохранились предания о том, что великие философы Древней Греции - Патон, Аристотель и др. - лично встречались с еврейскими пророками и современными им учеными; не исключено, что они читали Тору (Пятикнижие Моисееве) в оригинале.

Слава о Книге и ее народе распространилась по всему Ближнему Востоку и Средиземноморью. Окружающие народы многое перенимали у евреев. В частности, они по образцу семитского алфавита создали свои, не столь совершенные, письменности.

Глубоким интересом к Учению иудаизма объясняется и появление греческого перевода Торы, осуществленного в III веке до н. э. семидесятью еврейскими учеными по заказу александрийского императора Птолемея II Филадельфа*.

*Перевод этот известен под названием «Септуагинты», или «перевода семидесяти толковников», Сообщении о переводе содержатся в некоторых исторических памятниках древности, в частности в Талмуде (см. трактат Мегилла, 9а и др.). Согласно Талмуду, переведена была только Тора (Пятикнижие Моисеево), а не вся Библия. Тексты Септуагинты, которыми пользуются теперь в греческих церквах, и содержащие перевод всего Священного Писания, являются более поздними попытками переводов и вряд ли имеют что-нибудь общее с настоящей Септуагинтой.

Популярностью иудаизма воспользовалась возникшая в период Второго Храма секта христиан. Поскольку евреи не занимались миссионерской деятельностью, иудаизм не являлся конкурентом христианской секте. Христиане являлись к древним язычникам под видом законных представителей и продолжателей иудаизма, и особенно беспрепятственно они могли действовать после разрушения Храма. Когда политическая сила евреев была уже сломлена, а иудаизм лишен централизованного руководства, христианские миссионеры не опасались опровержения со стороны официальных представителей еврейской религии.

Христианство, провозглашавшее Христа богом, было ближе язычникам. Им был непонятен бестелесный Б-г евреев, который был слишком далек от их воображения. Им необходим был бог, которого можно изобразить, потрогать руками и убедиться в его превосходстве. Все языческие боги были непременно сильными людьми, могучими животными или господствующими силами природы (солнце, лупа, огонь и т.п.) У евреев все силы природы подчинялись Одному невидимому Б-гу, которому они не давали никакого определения или описания. Это возмущало язычников, которые не могли себе представить, как можно служить или преклоняться перед нематериальным, невидимым Б-гом. Они спрашивали евреев: «Где ваш Б-г?»**

** Псалмы 115:2.

В языческом мире само по себе христианство не представляло ничего нового. Античные Зевсы и Аполлоны выглядели внушительнее распятого Христа.

Проповедники христианства выдавали себя за представителей и последователей знаменитого Моисеева Учения. Они непрестанно твердили, что их вера истекает из Писания, а основоположник христианства является новым пророком и также богам. Однако с древнейших времен христиан беспокоил один неприятный факт. В то время как распространение христианства среди язычников не встречало никакого идейного сопротивления, евреи, от имени которых христиане говорили, вообще не признавали их веры. Причем делали они это, исходя из знания своего Священного Писания, считая христианство ересью и профанацией Учения.

На протяжении всей своей истории христианство не прекращало попыток любым путем обратить евреев в «веру Христа». Ради осуществления своих целей оно не гнушалось никаких средств. Тот факт, что народ Книги не признавал христианства, являлся самым ярким обличением последнего.

* * *

Между еврейской Библией (Танахом) и христианским «Новым Заветом» не было принципиально ничего общего. Четко сформулированный и беспрецедентный в истории библейский монотеизм никак не мог быть согласован с новозаветным фетишизмом. Каким же образом удалось церкви соединить еврейский Танах с новозаветными писаниями в одну книгу, получившую название Библии? Каким образом языческая вера в «богочеловека» смогла оказаться в одном переплете с книгами Танаха, запрещающими, осуждающими, а порой и высмеивающими верования идолопоклонников? Не случайно ведь новозаветные писания появились первоначально на греческом языке: язык пророков не стерпел бы подобной профанации Б-жественной Сущности.

Соединение Танаха в одну книгу с «Новым Заветом» стало возможным только после перевода еврейской Библии на другие языки. Танах и «Новый Завет», в оригинале далекие друг от друга, как небо от земли, стали теперь произведениями одних и тех же авторов - христианских переводчиков.

* * *

Перевод любого литературного произведения с одного языка на другой требует, как известно, большого таланта и отличного знания обоих языков. Необходимо умение подыскать каждому слову и выражению в другом языке эквивалент, который не только передавал бы смысл фразы, но и выражал его во всех красках и оттенках.

Если перевод делается на язык, принадлежащий к той же лингвистической группе, что и язык оригинального произведения, например с итальянского на французский или с русского на украинский, то такой перевод относительно несложен. Если же языки эти принадлежат к разным семействам, то перевод усложняется следующими факторами:

а) Необходимо умение подыскать слово, которое полностью отражало бы все специфические оттенки оригинала, а в случае художественного текста - также и все ассоциации, которые может вызвать данное слово у читателя оригинального произведения. Весьма редко бывает, чтобы в словаре разных языковых групп оказались в точности одинаковые слова-понятия.

б) Если языки оригинала и перевода - это языки народов, имеющих различное происхождение и отличающихся друг от друга образом жизни (а это вернее всего, если языки принадлежат к разным семействам), то вполне естественно, что в одном языке могут отсутствовать некоторые понятия, употребляемые в другом. Ввиду различия климатических условий, могут отсутствовать также названия видов растительного и животного мира, а заодно и все ассоциации и идиоматические выражения, связанные с ними.

в) Указанные трудности касаются любого литературного произведения. Если же делается перевод какого-нибудь философского произведения, то необходимо, чтобы переводчик сам был философом и чтобы язык, на который он переводит, обладал способностью передавать отвлеченные философские понятия.

Во всем древнем мире еврейское вероучение являлось уникальным. Учение абсолютного монотеизма о едином, бестелесном Б-ге с его высокими идеалами нравственности и религиозной морали принадлежит исключительно еврейскому народу и никакой другой могущественной нации древности. Ясно также, что те идеалы, которые являются возвышенными и святыми для одного народа, могут быть непонятными или даже смешными для другого. Естественно, что идеи еврейской религии могли звучать странно или даже казаться профанацией при переводе.

Фальсификация библейских переводов с целью подогнать их под христианскую догматику вызвана необходимостью увязать христианство с иудаизмом, сделать его вытекающим из библейских пророчеств. В сознании отцов церкви христианство, лишенное иудаизма как основы, теряет свой главный тезис «богодухновенности» и становится одной их многих языческих религий. Для утверждения этого тезиса они составили целый список «свидетельств» из Священного Писания, из которых «следует», что происходившее с основателем христианства согласно христианским писаниям было предсказано библейскими пророками. Разумеется, распространение христианства среди языческих народов было результатом не «свидетельств» из «Ветхого Завета», а распространения политического влияния. Зато евреев, которые продолжали читать Танах в оригинале, не находя в нем никаких доказательств христианства, обвиняли в «жестоковыйном»* отрицании очевидных фактов, «свидетельствующих о Христе».

*Слово «жестоковыйный» является переводом древнееврейского выражения «кеше-ореф», что буквально значит «с твердым затылком», т.е. «упрямый». Термин «жестоковыйный народ» использовался христианскими антисемитами в качестве довода, почему Бог «вынужден был отказаться от Израиля и сделать своим избранным народом христиан».

Однако запутанность, внутренняя противоречивость христианской догматики заставляла серьезных людей всех времен и народов задумываться над основными положениями христианства. Появление ересей, последователи которых отрицали божественность Христа или другие догмы, противоречившие «Ветхому Завету», в рамках самого христианства - от эбионитов и арианцев в древности до альбигойцев в Зап. Европе и «жидовствующих» в России - все это было результатом серьезного размышления о вере.

* * *

«Список свидетельств», из которых «следовало», что основоположник христианства был тем мессией, о котором говорили еврейские пророки, будто он родился от девственницы и в своей сущности был одновременно человеком и богом - не имел, как мы уже говорили, никакого отношения к оригинальному еврейскому тексту Писания. Это, казалось бы, не должно было вызывать сомнений. По иронии судьбы, однако, на протяжении многих веков иудаизм находился на положении ответчика перед господствующей христианской церковью. В бесконечных диспутах с иудеями проповедники христианства из поколения в поколение повторяли одни и те же аргументы «списка свидетельств», совершенно игнорируя уничтожающие ответы своих оппонентов.

«Диспут Нахманида» - это типичный образец диспутов, которые в Средние века велись по инициативе церкви с представителями иудаизма. Официально диспут происходил между выкрестом из евреев, доминиканским монахом «братом» Пабло Христиани и большим ученым Моше бен Нахманом (РаМБаН), известным в нееврейской литературе под именем Моисея Нахманида. Диспут состоялся в испанской Барселоне в июле 1263 года в присутствии арагонского короля Якобо I, его двора, кардинала, епископов и членов францисканских и доминиканских орденов, которые также принимали в нем участие.

Текст Диспута был записан самим Нахманидом с целью предотвратить возможное распространение поддельных протоколов христианскими миссионерами. И действительно, запись и распространение списков «Диспута» навлекли на Нахманида обвинение в «поношении Христа», но никому не пришло в голову обвинить его в фальсификации протокола.

Диспут, благодаря уверенным и четким ответам Нахманида, вскоре принял нежелательный для организаторов поворот. Формально диспут закончен не был, - только прерван. Нахманид оставался в городе более недели после прекращения диспута, чтобы присутствовать в субботу и синагоге, где сам король собирался произнести проповедь с призывом к крещению. Посещение королем синагоги - беспрецедентный случай в Средние века. Нахманиду было разрешено выступить с ответной речью.

Барселонский диспут имел далеко идущие последствия. Доминиканскому монаху Раймунду Мартини пришлось придумать более «изощренный» метод христологического толкования еврейской агады, и в 1280 году он закончил свое сочинение Pugio Fidei («Меч веры»), которое стало настольной книгой каждого христианского полемиста, желавшего «опровергнуть» иудаизм. Король Якобо 1 стал еще больше содействовать усилению миссионерства, и евреи были вынуждены выслушивать проповеди доминиканцев. Последние издали указ, по которому евреям предписывалось стереть в своих списках Талмуда все места, где «поносятся» Иисус или его мать. Неисполнение этого указа каралось денежным штрафом, а книги, не подвергшиеся цензуре, должны были сжигаться. Кодекс законов Маймонида (Рамбама), содержащий в конце упоминание об основоположнике христианства, был осужден на сожжение. Вдобавок ко всему епископ Героны раздобыл список «Диспута», записанный Нахманидом, и в 1265 году начался инквизиторский процесс против Нахманида по обвинению в «поношении Христа». Якобо I намеревался приговорить Нахманида к двум годам высылки и предать сожжению списки его «Диспута», но это, по-видимому, не удовлетворило доминиканцев. Тогда король распорядился вести судебное разбирательство в его присутствии. По-видимому, он тем самым пытался оттянуть суд до тех пор, пока монашеский фанатизм не утихомирится. Нахманид тем временем отправился в Эрец Исраэль, куда и прибыл в 1267 году.

По требованию «нищенствующих» орденов, папа Климентий IV повелел архиепископу Таррагонскому собрать все еврейские книги арагонского королевства и передать их доминиканцам и францисканцам для пересмотра. Не кто иной, как Пабло Христиани, рекомендовался в качестве «доверенного и компетентного» липа в этом предприятии.

* * *

Диспуты с иудеями и в новейшее время рассматриваются как миссионерская проповедь евреям, а не как способ нахождения истины. Либеральный протестантский богослов, кстати дружелюбно относившийся к евреям, Карл Людвиг Шмидт довольно откровенно высказал это собравшимся евреям во время диспута с еврейским философом и сионистом Мартином Бубером в 1933 году:

«Евангельский богослов, которому приходится говорить с вами, должен говорить с вами как член церкви Иисуса Христа, должен стремиться говорить таким образом, чтобы передать послание церкви еврейству, Он должен это делать даже тогда, когда вы бы не стали приглашать его делать это. Утверждение миссии у вас может иметь несколько горьковатый привкус и рассматриваться как нападение. Однако такое нападение как раз и влечет за собой заботу о вас, евреях,- дабы вы могли жить вместе с нами как братья на нашей германской родине* и во всем мире...»**.

*Использованы, в миссионерских целях чаяния евреев до нацистской Германии получить гражданские права наравне с немцами.

** См. Theologishe Blaetter, 12 (1933), 258. Цитируется по Encyclopedia Judaika т.6, стр. 80.

Протоиерей Г.П. Павский был профессором древнееврейского языка в Петербургской Духовной Академии с 1818 по 1827 гг. и одним из тех редких христианских богословов, которые знали язык Писания. Работая со студентами, он постепенно стал переводить Библию с древнееврейского на русский, доведя свой перевод до конца пророческих книг. Напомним, что любая попытка перевода Библии на русский язык в России в то время была строжайшим табу: церковнославянская Библия была канонизирована православной церковью и любое отклонение от ее текста уже считалось расколом. Студенты Г.П. Павского умудрились, вопреки запрету администрации, отпечатать несколько сот экземпляров отдельных его переводов книг Библии под видом студенческих лекций. При этом очень строго предупреждалось, что ни один экземпляр не должен попасть в руки «светских» лиц. Экземпляры переводов студенты хранили у себя и пользовались ими в классе на лекциях чтения Священного Писания и древнееврейского языка.

Недолго, однако, это оставалось тайной. И вот киевский митрополит Филарет получает из Владимира длинное анонимное письмо, написанное, как оказалось, монахом Агафангелом (позднее архиепископ Волынский) в духе следующего отрывка:

"Высокопреосвященнейший Владыко! Змий начал уже искушать простоту чад св. православной церкви и конечно станет продолжать свое дело, если не будет уничтожен блюстителями православия... Ужели допустить, чтобы враг сеял более и более свои плевелы посреди пшеницы, чтобы яд его беспрепятственно распространялся между верующими!»

Чем же провинился протоиерей Г.П. Павский, что возбудил к себе столь ревностный гнев?

Во время разбирательства в Синоде Г.П. Павскому было задано пять вопросов, содержание которых сводилось к следующему. Признает ли он, что пророчество Исайи (7:14) «Се Дева во чреве приимет...»* говорит о «рождении Иисуса Христа от Девы Марии», и если признает, то почему в заголовке к своему переводу к данной главе он написал, что Исайя говорит о событиях, связанных с временами царя Ахаза? Признает ли он пророчество Даниила о "семидесяти седьминах» относящимся ко времени «пришествия Христова» и если признает, то почему же он в примечаниях написал совсем другое? В том же духе следовали и остальные вопросы относительно тех мест Писания, которые церковь относит к «списку свидетельств» и которые в переводе протоиерея Павского потеряли всякий намек на «явление Христово». Показательно, что члены комиссии не обвиняли Павского в незнании библейского языка (для подобного обвинения их собственных знаний не хватило бы) или в преднамеренном искажении перевода. Преступление Павского заключалось в преподавании и распространении перевода, противоречащего догматам церкви. Ведь, согласно его переводам в сопровождении примечаний, «.список свидетельств Ветхого Завета о пришествии Христовом» теряется полностью!

Объяснения Г.П. Павского Синоду также заслуживают внимания. Он безусловно верит во все догматы церкви. Что же касается его лекций и переводов, то как профессор древнееврейского языка он не мог в них вносить ничего догматического. Уроки догматики ведет другой профессор, его же, Павского задача - писать только «ход речи и содержание». Ну, а ход речи и содержание текста Писания говорят, разумеется, о другой эпохе, а не о пришествии Христа!

В пророчестве Даниила о "семидесяти седьминах»* протоиерей Павский делает еще одно сенсационное открытие. В церковнославянском переводе здесь употреблен термин «Христос Владыка». «Древние толковники, - пишет Павский, - построили свое толкование на основании неверного греческого перевода и особенно на имени «Христос» - помазанник, прилагая его к Искупителю рода человеческого. Но кто нынче не знает, что имя сие относится и вообще к царям? И именно у пророка Исайи сим именем назван Кир, царь персидский. - 45:1»**

* Даниил, 9:24. В «Диспуте Нахманида" это пророчество обсуждается в пар. 55-57

** См. также «Диспут Нахманида», пар.

Одной из особенностей древнееврейского языка является образность, точнее - картинность его понятий.

Возьмем, например, хорошо известную фразу первой главы Библии: «И был вечер, и было утро: день...». Слово «эрев», означающее «вечер» родственно глаголу «арев» - «перемешивать». С наступлением темноты очертания предметов смешиваются, затушевываются. Зато «бокер» («утро») - это существительное от глагола «бакер» («различать»), ибо при рассвете мы начинаем различать веши. У говорившего по-древнееврейски одно слово «эрев» вызывало представление о смешении очертаний предметов при наступлении вечера. Слово «бокер» ассоциировалось с опознаванием и различением предметов. Если сравнить это с русской фразой «когда вечер затушует линии», то нетрудно заметить, что одно слово взреви заменяет собой всю эту фразу. Подобная «картинность» языка, когда в названиях вещей запечатлены их качества, является неотъемлемой особенностью древнееврейского языка. Чтобы передать подобные тонкости (в которых заложена вся сила мысли авторов Священного Писания), переводчик должен, во-первых, владеть обоими языками в совершенстве, как своими родными. Но даже и при таком знании языков ему все же не удастся передать мизерную долю всех ассоциаций, которые вызывают у читателя слова и речь Священного Писания.

История Септуагинты - греческого перевода Торы, о котором речь шла выше - может служить наглядным примером этому.

Еврейские старцы, призванные к работе над переводом, понимали, что в случае их отказа найдутся другие, менее ответственные люди, которые возьмутся за работу без знания дела, и в результате вред будет еще больший. Они приложили все усилия, чтобы текст перевода не мог быть ложно истолкован греками. В Талмуде сообщается, например, что фразу оригинального текста «Вначале создал Б-г...» они перевели: «Б-г создал вначале...», ибо по-гречески эта фраза могла быть истолкована, как «Начало создало бога». Язычник Птолемей, для которого Б-г или боги не являлись Первоначалом, мог из этого заключить, что и Библия согласна с его взглядом.

По окончании перевода находившиеся под сильным греческим влиянием александрийские евреи сочли этот день для себя большим праздником. Теперь неевреи, особенно греки, смогут иметь представление об их национальной культуре и, следовательно, больше их уважать. Показательно, однако, что иначе думали еврейские ученые у Святой Земле. День окончания перевода - 8 Тевета - был объявлен всеобщим постом. Перевод Торы на другой язык был воспринят как национальная трагедия. «И царь греческий принудил меня записать Закон по-гречески», - говорит по этому поводу специальная молитва, читаемая на пост 10 Тевета, перечисляя ряд бедствий и декретов, обрушившихся на еврейский народ. Считалось, что даже такой перевод, как Септуагинта, сделанный учеными раввинами, является профанацией Священного Писания. В Талмуде *

*Мегиллат-Таанит (в конце), это событие комментируется как наступление «трехдневной тьмы»: дни 8, 9 и 10 Тевета являются также датами других еврейских трагедий. День окончания перевода приравнивается также ко дню создания Золотого Тельца в пустыне. Обе аналогии «тьма» и «телец» - не только метафорическое описание: в понимании талмудистов они соответствуют двойной трагедии создания Септуагинты. Одна - это явление «тьмы», при которой вся яркость древнееврейского текста с четким разграничением понятий затушевана заменившей текст «тьмой» - переводом. Вторая часть трагедии - распространение Септуагинты среди говоривших по-гречески евреев: замена Торы переводом была для них столь же недопустимой, как и замена Всемогущего Б-га изображением тельца, сделанного из золота.

Семьдесят толковников в ряде других мест не остановились и перед сознательными изменениями в тексте. Иногда это было связано с той огромной пропастью, которая существует между чистым и абсолютным монотеизмом евреев, с одной стороны, и языческим политеизмом греков, с другой. В другом случае это могло произойти из-за замысловатости и кажущейся противоречивости пророческой речи: необходимо было в переводе ее упростить в соответствии со стилем нееврейской речи.

Когда Птолемей Второй получил свой заказ, ему казалось, что теперь в его владении есть та Книга, о которой так много говорили, но которая оставалась совсем недосягаемой для всей греческой цивилизации. Ему казалось, что среди сотен тысяч других философских и научных книг в его Александрийской библиотеке теперь будет находиться еще одна книга - Тора, учение этого таинственного и непонятного народа, не имеющего даже какого-то ощутимого или видимого Б-га. Теперь духовное содержание, «душа» народа были в его руках. Так, по крайней мере, думал этот могущественный наследник Александра Великого.

Он, однако, глубоко заблуждался. Септуагинта была, как об этом говорит само ее название, произведением семидесяти авторов и ничем более. Она ни в коем случае не могла претендовать на то, чтобы заменить собой оригинальный текст Торы. Нет поэтому ничего удивительного и в том, что Септуагинта не сохранилась у евреев, хотя она и была написана великими людьми, каждое слово которых было для евреев великой ценностью. Это произведение было создано для императора - нееврея и было рассчитано, в первую очередь, на неевреев.

* * *

Септуагинта была в свое время единственным переводом Торы на европейский язык. К ней были присоединены греческие переводы других книг Священного Писания, выполненные неизвестными переводчиками, и название «Септуагинта» распространилось и на эти переводы. В таком виде Септуагинта была адаптирована формировавшейся тогда христианской церковью. Впоследствии различные переводчики, среди них некоторые отцы церкви, редактировали и пересматривали греческие переводы, в результате чего в III- IV в в. христианство имело уже несколько «септуагинт», значительно расходящихся между собой. Одна версия, Оригеновская, была принята церковью в Палестине, другая, александрийская, - в Египте, третья - в Антиохии и Константинополе. Септуагинта (точнее - псевдосептуагинта) переводилась и на латынь, получив название «латинской Септуагинты». Она же послужила основой и для славянских переводов Библии.

* * *

В конце IV в. н.э. папа Дамасий поручил римлянину Иерониму пересмотреть старый латинский перевод Библии, сравнить и исправить его по греческим текстам. Иероним взялся сначала за христианский Новый Завет. Позднее, поселившись в Бет-Лехеме, в Иудее, он стал прилежно изучать древнееврейский язык, готовясь выполнить самостоятельный перевод Священного Писания. Затем на протяжении 15 лет он переводил все книги Танаха (который христиане именуют «Ветхим Заветом») и закончил всю работу в 405 г. н. э.

Мы здесь не будем останавливаться на качественной стороне перевода Иеронима, получившего название Вульгаты и канонизированного католической церковью - этот вопрос выходит за рамки данной статьи. Мы коснемся лишь вопроса об объективности его перевода.

В предисловии к одному из своих переводов Иероним заверяет, что он «исследовал все греческие версии, но ни в чем не изменил еврейской истине». Насколько верно это утверждение, нетрудно проследить по ставшим уже знаменитыми христологическим извращениям, содержащимся в его переводе.

В конце книги пророка Хабакука (в русской Библии: Аввакума) есть такая фраза: «...Я же буду радоваться о Господе, ликовать буду о боге спасения моего» (Хабакук, 3:18). Иероним воспользовался здесь созвучием древнееврейского слова «йиш'и» (спасения моего) с именем основоположника христианства и передал вторую половину стиха как «…et exulsabo in Deo Jesu meo…», т.е. «...возрадуюсь в боге моем Иисусе...» В позднейших переводах это место было исправлено. Сам факт упоминания имени Иисуса пророком, жившим за пять с лишним столетий до его появления, выглядел слишком явной подделкой.

В книге пророка Исайи есть место, на которое очень часто ссылаются христианские богословы. В пророчестве, обращенном к царю Ахазу, Исайя говорит:

«...Сам Господь даст вам знамение: вот, юница беременна, и родит она сына, и наречет ему имя Имануэль... Но прежде чем этот отрок уразумеет, как отвергать зло и избирать благо, земля та, которой ты ужасаешься, будет покинута двумя ее царями. [Но] наведет Б-г на тебя, и на народ твой, и на дом отца твоего дни, какие не приходили со дня отпадения Эфраима от Иуды: [наведет на тебя] царя Ассирийского» (Исайя, 7:14-17).

Пророчество это несомненно говорит о событиях, актуальных в дни царя Ахаза, В русской синодальной Библии этот отрывок начинается так: "Итак, Сам Господь даст вам знамение: ее Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил...»»

Почему слова «Дева», «Сын» и «Ему» написаны с прописной буквы? Потому что перевод этого стиха в христианских библиях навеян новозаветной христологической интерпретацией: «Дева» - это «непорочная дева» Мария, а «Сын» - это «богочеловек» Иисус.

Однако почему дева? В древнееврейском тексте здесь стоит слово алма, что значит «молодая женщина», «юница» - женский род слова элем (юноша). Для обозначения «девственницы» существует специальное слово: бетула. А вот Иероним, который «ни в чем не изменял еврейской истине»», выбрал для своего латинского перевода слово virgo (девственница), показавшееся ему более «благочестивым»» - в соответствии с христианским «толкованием» данного стиха*.

*В одной из листовок, распространяемых теперь христианскими миссионерами, есть ссылка на то, что «70 раввинов, работавших над переводом Септуагинты, перевели слово алма как parthenos, что означает «дева».

Однако: а) как мы уже указывали выше, 70 толковников вообще не переводили Исайю, их перевод ограничивался Торой; б) даже если допустить, что Исайю позже переводили знавшие свое дело толковники, греческие переводы очень долго находились в руках христианских монахов, которые их «редактировали», нередко подгоняя под христианскую догматику; и наконец, в) если даже допустить, что данное место в переводе аутентично и неизвестный еврейский переводчик, не найдя другого слова, действительно написал parthenos, то остается только заключить, что изъятый из контекста стих из Исайи в греческом переводе использовался в древности авторами евангелий в качестве их собственной версии происхождения Иисуса, который в своем родном краю слыл внебрачным ребенком.

Не будет излишним заметить, что в изданном недавно новом английском переводе Библии (одобренном, между прочим, целым рядом западных церквей) Тhe New English Bible это место из Исайи уже исправлено: « A young woman is with child, and she will bear a son, and will call him Immanuel». Зато в новозаветной части той же самой Библии эта цитата осталась по-старому: « The virgin will conceive and bear a son, and he shall be called Emmanuel».

В том же «неправославном» духе были переведены и истолкованы и другие места «Ветхого Завета»: главы 10-12 и 40-46 из Исайи, в которых, согласно толкованию Павского, говорится об избавлении еврейского народа, а не о «пришествии Христа», и пророчество из Йоиля, в котором «пророк в восторге предрекает иудеям Б-жье благословение, а всем врагам их гибель» - вопреки новозаветному «толкованию» об «излиянии святого духа на апостолов».

За подобные взгляды Павский был осужден церковным судом. После длительных допросов он покаялся, «признав» свои ошибки, а экземпляры его перевода было предписано «разыскивать и изымать» по всем епархиям, а также «принять надлежащие меры, чтобы означенный перевод не имел пагубного действия на понятия воспитанников духовных учебных заведений». Все это должно было делаться в строжайшей тайне, без огласки, - Синод православной церкви хорошо сознавал, с каким взрывчатым материалом он имеет дело.

Выдающийся духовный лидер нашего поколения рабби Менахем-Мендель Шнеерсон (Любавичский Рабби) в одном из своих писем по опросу о диспутах с христианами пишет;

«...Меня удивляет, что у Вас имеются сомнения по этому поводу. Ведь всякий, кто хоть немного разбирается в истории нашего народа, знает, с каким нежеланием относились евреи во все времена к ведению диспутов с неевреями. Для этого было достаточно причин, помимо самой основной: с одной стороны, иудаизм не собирался вовлекать иноверцев в свою среду, а с другой - евреи не считали нужным подставлять себя миссионерскому фанатизму представителей других религий...

...Каждому поколению свойственны свои проблемы... Характерной особенностью нашего поколения является идейное замешательство, наблюдаемое особенно сильно в среде молодого поколения... Оно выражается в разрушении установленных границ в повседневной жизни... В различных областях жизни это привело к полнейшему извращению духовных ценностей вплоть до того, что вспоминаются слова пророка: «...Объявляют зло добром, а благо - злом, тьму считают светом, а свет - тьмой, горькое - сладким, а сладкое - горьким». (Исайя, 5:20).

Трудно винить молодое поколение во всем этом, если принять во внимание (политические) перевороты и войны, потрясшие нашу эпоху: идейное банкротство всевозможных режимов и идеологий, с которыми молодое поколение связывало свои надежды на устроение лучшего общества.

...Одним из результатов сложившейся ситуации является и неправильный подход к так называемому «межрелигиозному» движению. Идея «братства народов» сама по себе положительна, когда она осуществляется в рамках деловых отношений, филантропии и в других гражданских и экономических областях жизни. Народы, принадлежащие к разным вероисповеданиям, и национальные меньшинства должны жить вместе в согласии, уважении друг к другу и сохранении своей независимости. Однако требование, что последователи данного вероисповедания должны объяснять свою веру и свое религиозное поведение представителям другой религии и выслушивать подобные объяснения от другой стороны, свидетельствуют об извращении понятия «братства». К сожалению, «межрелигиозная» деятельность привела в лучшем случае к обострению замешательства, а в худшем - она стала оружием в руках фанатиков миссионеров, представителей тех религий, которые видят свое призвание в распространении своей веры среди последователей других вероисповеданий.

...Разумеется, у нас, евреев, есть обязанности по отношению к обществу. Мы должны пожертвовать свою лепту на всеобщее благо. Мы должны содействовать повышению и укреплению этических стандартов, поощрять неевреев соблюдать «семь заповедей сынов Ноевых». Однако для этой цели нет никакой необходимости вести с ними полемику или другую межрелигиозную деятельность в виде религиозных диспутов, предоставления наших трибун для их проповедей и т. п.

В заключение я хочу подчеркнуть следующее:

1. Результатом большинства диспутов, полемики и т.п. является не сближение умов и сердец диспутантов, а наоборот: они провоцируют вражду и желание победить любой ценой.

2. Когда одна из сторон заинтересована в обращении в свою веру, а другая - нет, то само собой разумеется, что первая сторона воспользуется полемикой в своих целях и диалог вскоре превратится в монолог.

3. Если же смотреть на все это с практической точки зрения, то мы, евреи, не можем позволить себе подобное расточение духовной энергии, которое требуется на ведение полемики. Время, энергия и способности воздействия, которыми обладает каждый в отдельности, ограничены, и поэтому каждый способный человек обязан посвятить свои силы и энергию тому обществу, к которому он принадлежит...

Будет излишним опровергать «довод», что отказ от диспутов - это «признак слабости иудаизма». Слабость, если она и есть, то это слабость человеческой натуры: многие могут не устоять перед соблазном возможности более легкой жизни... Человеческий разум зачастую столь непоследователен, что человек способен отвернуться от очевидной истины. если она загораживает путь к тому, что ему хочется».

Источник.