Администратор
Сообщений: 5588  C нами с 01 Июня 2006
Откуда: Израиль
Статус: Отсутствует
| Йосеф ДАН,
газета Вести, журнал Тхелет
(Перевод с иврита ≈ Дов Конторер)
Приведена только часть статьи.
Проявлением этого нового состояния в повседневной жизни должно было стать униженное положение евреев как коллектива и всякого еврея как индивидуума в христианском мире.
Данный подход безусловно отрицал за евреями всякий намек на права суверена: их нельзя было допускать к общественным должностям, дающим власть над христианами, им нельзя было пользоваться христианской прислугой, иметь христианских рабов и т.п.
Еврею надлежало остаться бесправным свидетелем христианской истины, причем главным аргументом свидетельства должен был стать сам факт его унижения ≈ ведь будучи униженным, еврей оставался наказанным за отвержение спасительной миссии Иисуса. А рядом с ним торжествовала церковь, к которой, вместе с отторгнутым у Израиля духовным избранничеством, отошли политическое господство и прочие земные блага.
Эта концепция еврейского свидетельства о христианской истине часто защищала евреев в Средневековье: церковь запрещала своим чадам покушаться на жизнь и имущество евреев, полагая необходимым и полезным для себя продолжение свидетельской миссии "Израиля по плоти".
При этом ей было важно удерживать евреев в униженном состоянии, знаменующем наказание за их "отступничество". Следуя данному принципу, понтифики и епископы многократно вступались за евреев, защищая элементарное право последних на жизнь.
Перед лицом кровожадной толпы и этого было немало, но гарантированное евреям физическое существование, с точки зрения церкви, ни в коем случае не могло стать суверенным.
Таким образом, в традиционном христианском антисемитизме можно выделить два состояния. С одной стороны ≈ дикая, убийственная ненависть, овладевавшая порой христианской толпой и не желавшая мириться даже с физическим существованием евреев (пример тому мы находим у крестоносцев в конце XI ≈ начале XII столетий).
Другую сторону составляет официальная, теологическая позиция церкви, сохранявшая благосклонность к физическому существованию евреев, но отрицавшая за ними права на суверенное бытие, политическую власть, респектабельный общественный статус.
В связи с вышесказанным становится ясно, почему католическая церковь так болезненно реагировала на гражданскую эмансипацию евреев в Европе. Эмансипация предоставила еврею возможность претендовать на руководящую роль в христианском мире, и многие евреи поспешили воспользоваться этим правом: в европейских странах появились евреи-министры и даже премьер-министры.
Догматически мыслящие христиане медленно и трудно привыкали к этому положению.
Прежде еврею, претендовавшему на членство в парламенте или, к примеру, на должность профессора, приходилось расплачиваться за карьеру отречением от иудаизма, но со временем развитие европейской толерантности, ослабление церковной власти и отделение религии от государства в ведущих демократических странах, среди которых особое место занимала Франция, привели к совершенно новому состоянию общества, с которым постепенно смирилась христианская церковь.
При этом, однако, она продолжала настойчиво различать еврея как индивидуум и евреев как сообщество; гражданское равноправие, включая участие во власти, предоставлялось евреям на индивидуальной основе, тогда как еврейство в целом по-прежнему оставалось лишенным тех прав, которыми обладали христианские нации.
Иначе говоря, еврей мог быть министром, но у евреев не могло быть своего государства. Данное положение все еще рассматривалось как доказательство того, что Божественное избрание отошло от народа Израиля к наследовавшей его христианской церкви.
Однако с созданием Государства Израиль эти теологические уловки стали вовсе неубедительными.
Суверенитет еврейского народа на его исторической родине был, с точки зрения католической церкви, в принципе невозможен. Ватикан не мог не увидеть в появлении еврейского государства, которому было дано столь естественное и столь вызывающее название ≈ Израиль, посягательство на свою догматику, историософию и т.п.
Этот вызов приобрел дополнительную остроту, когда Иерусалим был объявлен столицей новообразованного государства.
Еврейский народ возродил свое суверенное бытие, как будто возложенное на него "наказание" было временным и условным. Христианская церковь была неприятно поражена возвращением к жизни того, чье наследие она столь успешно присвоила две тысячи лет назад. В воссоздании еврейского государства вождями католицизма усматривалась тягостная проблема: если в мире имеется два "Израиля", то какой из них подлинный?
Еврей, которому отводилась неизменная роль свидетельствовать о христианской истине своим униженным состоянием, вдруг представил совершенно иное свидетельство; теперь его бытие утверждало нечто противоположное: применимость к нему самому, к "Израилю по плоти", древних библейских пророчеств!
Это фактически означало лживость самоопределения церкви как "нового Израиля", едва ли не опровержение христианства как такового.
Похоже, что в чисто теологической плоскости христианство так и не подступилось к решению этой проблемы. Выход был найден в концепции, которая видит в Государстве Израиль секулярный феномен, преходящее политическое явление в непрестанно меняющемся контексте современного Ближнего Востока.
Горстка евреев вознамерилась захватить какую-то часть земли (пусть даже Святой Земли), и ей удалось своего добиться. Пока что эти евреи удерживают то, что они захватили, но данное обстоятельство носит принципиально светский, сугубо "земной" характер.
Оно не отражает Божественной воли, и ему не следует придавать теологического значенияi, как не придается теологического значения тому, что Бельгийское Конго стало независимым Конго, потом ≈ Заиром и снова Конго.
Аналогичным образом следует воспринимать тот факт, что Святая Земля, находившаяся прежде во власти Османской империи, оказалась на время под британским мандатом, а теперь ее разделили между собой Хашимитское королевство и некий еврейский коллектив.
Обладая большим историческим опытом, чем любое существующее ныне государство, католическая церковь научилась адаптироваться к значительным переменам, не придавая им специального религиозного смысла.
Но сама необходимость подобной эквилибристики выдает серьезность проблемы, с которой сталкивается Ватикан в виду еврейского национального возрождения в Эрец-Исраэль.
Не будет преувеличением сказать, что Ватикан представляет собой влиятельную религиозно-политическую формацию, которая видит в Государстве Израиль в первую очередь теологическую проблему, и эта проблема воспринимается католическими теологами как постоянный источник угрозы христианской догматике.
Представители обеих сторон, Израиля и Ватикана, старательно избегали ≈ и избегают ≈ открытого обсуждения данной проблемы. Всем, кто имеет к ней отношение по должности или в силу своих интересов, удобнее делать вид, что ее не существует. Но остаточное влияние католической догматики все еще велико в духовном пространстве христианского мира, и этот факт является одной из причин того, что право еврейского государства на существование столь часто и столь охотно подвергается сомнению.
Теологическая уязвленность Ватикана фактом еврейского суверенитета сказывается на отношении к Израилю со стороны многих западных государств, в которых особенно сильны позиции католической церкви. Это, в первую очередь, латиноамериканские страны, а также некоторые государства Европы.
Но завуалированный антагонизм в отношении Израиля существует в определенном идейном контексте, который следует понимать как часть общей церковной доктрины, заключающейся примерно в следующем. Мир был спасен с приходом и торжеством Иисуса, бывшего воплощением одной из ипостасей триединого Бога.
Теперь каждому человеку предоставлена возможность личного спасения через сопричастность к духовному подвигу Спасителя и его мученической смерти; такая сопричастность возможна лишь под надзором и покровительством церкви, унаследовавшей в этом мире миссию Иисуса.
Существование церкви в сегодняшнем ее виде есть постоянный факт, который может измениться лишь в последние времена, срок наступления которых никому не известен. Перспектива эсхатологических перемен не должна сказываться на религиозной практике и политике церкви в настоящее время. По этой причине любое новшество может быть признано и воспринято церковью лишь посредством его адаптации к своду существующих догматических регуляций.
Однако в западном христианстве существует другой подход, черпающий свое вдохновение из апокалиптических текстов, эсхатологических предчувствий и т.п.
Сторонники данного направления видят в существовании мира после Иисуса временное состояние, которое должно смениться скорым и полным избавлением, понимаемым как "второе пришествие" и установление Царства Божьего на земле. В еврейских терминах это христианское направление можно назвать "мессианским".
Считая сегодняшнее состояние мира по существу порочным, представители данного направления уповают на скорое осуществление эсхатологических пророчеств и бывают порой готовы содействовать их актуализации самым непосредственным образом.
В таком подходе содержится определенная опасность для институциональной церкви, подчеркивающей неизменный характер своего статуса, полномочий, иерархии и т.п.
По этой причине католическая доктрина видит в сторонниках "мессианского" направления бунтарей и еретиков, однако в более мягком контексте протестантских деноминаций эсхатологически ориентированные христиане нашли свое место. Сторонников данного направления иногда называют "протестантскими евангелистами". Их влияние особенно велико в США, где миллионы верующих ожидают скорого осуществления библейских пророчеств.
Часть протестантских евангелистов восприняла создание Государства Израиль со значительным религиозным энтузиазмом, увидев в этом событии предвестие близящейся эсхатологической развязки. Этому способствовало наличие в средневековой апокалиптической литературе определенных указаний на то, что "второму пришествию" будет предшествовать собирание еврейских изгнанников в Эрец-Исраэль (своими корнями эта идея уходит в раннюю христианскую апокалиптику).
Данный подход предполагает, что, вернувшись на родину, евреи смогут покаяться в прегрешениях своих отцов и принять христианство, исправив тем самым фундаментальный изъян в мироспасительной миссии Иисуса. Таким изъяном многие христиане считают отказ исторического еврейства "признать своего Мессию"; возможность установления Царства Божьего на земле мыслится ими как результат всеобщего обращения иудеев в христианскую веру.
Создание Государства Израиль было расценено евангелическими кругами как решающий шаг к торжественному финалу метафизической драмы вселенского масштаба.
Многие в этих кругах стали восторженными сторонниками сионизма. Победы и поражения Государства Израиль, его успехи и трудности воспринимаются евангелистами личным, заинтересованным образом. При этом врагов Израиля евангелисты склонны считать сознательными служителями зла, рабами дьявола и т.п., стоящими на пути Божественной Истины.
Апокалиптическая литература христианства имеет выраженный "военный аспект", связанный с грядущим противоборством Гога и Магога. По этой причине многие евангелисты ратуют за военное усиление и территориальное расширение еврейского государства, становясь естественными союзниками израильских правых.
Политическое влияние этих кругов в США весьма велико, особенно в Республиканской партии, консервативное крыло которой является в значительной мере евангелическим.
Именно этим объясняется ситуация, при которой в американской политике появляются именитые фигуры, выступающие при обсуждении ближневосточных проблем с более жестких позиций, чем большинство израильских деятелей.
Тем не менее, установлению прочных контактов между израильтянами и протестантскими евангелистами в США мешает обсессивная устремленность последних к обращению евреев в христианство.
Осознавая, что Израиль, реагирует на христианское миссионерство чрезвычайно болезненным образом, определенная часть евангелистов стала скрывать или вообще отрицать свою заинтересованность в отпадении евреев от иудаизма.
Этой тенденции охотно содействуют израильские политики и религиозные деятели, находящие практический смысл в развитии положительных связей с евангелическими кругами.
Так возникла обоюдная заинтересованность сторон в сокрытии подлинной мотивации евангелистов, для которых позитивный аспект существования и укрепления Израиля полностью обусловлен надеждой на будущее обращение евреев.
Вместо этой теологической доктрины христианские апологеты Израиля подчеркивают свою "бескорыстную любовь" к еврейскому народу и его государству.
Обращение к Вселенской Церкви: "отпусти народ Мой!"
Гибнет народ от недостатка ведения...
|
Шалом! Данный форум устроен по типу 
