- Будем говорить откровенно,- сказал доктор, -
болезнь ваша неизлечима и осталось вам не так уж долго. Я
могу назначить вам химиотерапию, от которой вас будет тош-
нить и выпадут все волосы, но это лишь продлит ненадолго ваши
мучения. Мой вам совет - не нужна
вам никакия химиотерапия. Будь я вашим врачом в России, я бы вам
этого не сказал.
- И что, действительно ничего нельзя сделать? - Марков не
узнал своего голоса.
- Неужели вы думаете, что если бы существовало какое-нибудь
лекарство, то я бы вам его не выписал?
- Так что же мне делать?
- Я вам дам направление к психологу. Вы сможете
обсудить с ним все проблемы. Извините, но меня ждут другие больные.

Маркова подташнивало. От намеченного похода в Русский Магазин за
селедкой и салом нечего было и думать.
На улице сновали взад-вперед девушки в облегающих брюках
и юбках, сквозь которые отчетливо проступала линия трусов.
Ноготки их ножек в босоножках были выкрашены лаком разного цве-
та - у одной - желтые, у другой - зеленые...
- Они тут будут бегать взад-вперед, живые, а я... Ну поче-
му я? И за что? Что я такого сделал? Не воровал, детей вы-
растил. Даже не курил.
Марков изо всех сил попытался представить себе - как все
это будет без него. Девки так же будут сидеть в автобусах, за-
кинув ногу за ногу, в Русском Магазине так же будут продавать все
50 сортов колбасы и селедку "матиас", только его самого не будет. Эта
простая мысль в голове не укладывалась. И тогда Марков решил написать
письмо:

"Уважаемый Бог! Я всю жизнь вкалывал по полторы сме-
ны, чтобы поднять детей, А дети сейчас в Израиле вка-
лывают по две смены, чтоб за квартиру заплатить. Сын го-
ворит, что у них на заводе только русские и работают, изра-
ильтяне по 12 часов в день работать не приучены. Про меня дети уже не вспоминают. Материально им помощь я не могу, а советы мои им не нужны.
Что я видел в жизни? Придешь домой ве-
чером после работы - ноги гудят, перед телевизором посидишь, покушаешь и
спать. И вот здесь теперь вроде кажется - живи в свое удовольствие,
когда нет хамсина. А в Русском Магазине - и вареники, и
колбаса всякая, только денег нету. Я первое время оглядывался
- а ну подойдет кто-нибудь и скажет: "Ваш пропуск, гражданин?!"
Что мне в жизни осталось?
Жена меня давно бросила, дети не звонят. В прошлый раз лектор-
ша очень интересно говорила про разнообразное пи-
тание, но где взять на это деньги, так она этого не сказала. Я уже не го-
ворю про икру, но больше ста грамм колбасы я себе позволить
не могу, ну там еще грибы маринованные, капуста квашеная. Я
пробовал сам делать, выходит гораздо дешевле, но как в
Русском Магазине не получается. Женщины на меня уже внимания ника-
кого не обращают. Так вот теперь еще это. Ну кому будет
легче, если ... А?"
Марков вложил в конверт копию удостоверения личности,
написал на конверте "Господу Богу". Потом подумал и до-
писал на иврите: "Адонай элокейну адонай эхад". Марков ходил в
пенсионерскую ешиву - там платили сто шекелей в месяц и при-
носили на занятия печенье и колу. Приклеил марку и опустил
письмо в почтовый ящик местной почты
"только для корреспонденции в Иерусалим".
***
Звонок телефона звучал нахально и без перерыва:
- Вы писали на имя Господа? - строго спросил женский го-
лос,- не кладите трубку.
- Алло! - голос в трубке отдавал колоколом. Так
наверно, читал первосвященник в Храме. В трубке звучало какое-
то эхо, повторявшее каждую фразу:
- Мы с товарищами прочли ваше письмо. Нам непонятно, чего же
вы, собственно, просите.
- Как чего? Жить?
- Зачем?
- Как это зачем?
- Ну, понимаете, люди к нам обращаются с конкретными прось-
бами - одному нужно три месяца, чтобы роман дописать , другому
- полгода на завершение открытия, третий просит неделю, чтобы
слетать в Баку - дать по морде лучшему другу, что стучал на него в КГБ.
А вам для чего?
- Да, Господи, выйдешь утром , пока не жарко, птички это
самое, у девчонок бретельки от лифчика выглядывают из-под фут-
болок, в лавке сметана 30-процентная без очереди...
- Значит, просто так? Этого многие хотят. (В трубке задум-
чиво промолчали). Ну, хорошо. Знаете что, в порядке исключения. Мы тут
с товарищами посовещались и решили отменить ваш диагноз.
- Спасибо, товарищ Бог! А мне ... Я что должен делать? Если
вы рассчитываете на добровольные пожертвования, так у меня вместе с социальной надбавкой... - сами знаете.
- Знаем, знаем, как же.
- Может, в ешиву круглосуточную записаться?
- Эти ортодоксы у меня уже в печенках сидят.
- Господи,вы что, не дай Бог, реформист?
- Да ортодокс я, только пусть эти, в черных лапсердаках не выставляют
себя Моими единственными интерпретаторами. Давайте не будем касаться этой непростой темы.
- Так что же мне делать, Господи?
-А ничего. Просто живите.
- Господи, если уже все равно жить, так может сразу жить
хорошо, а ? Вы можете как-то договориться в нац. страховании насчет
увеличения пособия? А то
в магазин зайдешь, так слюна течет, а купить ничего не можешь.
- Э, нет, куда мне с ними тягаться? Ну ладно, меня другие клиенты
ждут. Если что, пишите. Только не заказным.
В трубке послышались гудки.
Сразу же после разговора у Маркова созрел План. Он положал
в кулек ложку, поехал в Русский Магазин, купил за 28 шекелей баночку
красной икры и сожрал ее, не отходя от кассы. Так он отметил свое второе
рождение.
***
- Это поразительно - врач был в шоке,- неоперабель-
ная опухоль в последней стадии исчезла! Скажите, что вы принимали?
- Да ничего, разве пива иногда выпьешь. Но конечно, не
каждый день. С моей пенсией...
- Это просто поразительно! Я напишу статью в америка-
анский медицинский журнал.
***
А теперь мы оставим Маркова и перенесемся
в другую семью где разговаривают муж и жена:
- Ох и доиграешься ты, Сашка, с этими письмами. С таким
трудом тебя на почту пропихнули. Кто тебе дал право открывать чужие
письма, звонить незнакомым людям, представляться то Снегурочкой, то
то президентом Израиля?
- А кто узнает? Ну кто? Письма-то не заказные. Кто прове-
рит? А, может, я человеку жизнь спас.
- Тебе-то кто тебе спасибо за это скажет? Кто хоть шекель даст?
Лучше бы в ночную охрану пошел. Худо-бедно, еще
полторы тысячи приносил бы.
- А спать когда?
- Спать, спать. А за квартиру за тебя Герцль платить будет?

Но Саша не слушал. Он распечатывал очередное письмо.
На конверте аккуратным детским почерком было выведено:
Israel, Jerоsоlimo, santa Madonna.
Письмо было из Италии.

(с) Марьян Беленький